— Вот он, — выдохнула Лена. — Исходный сервер. Или его главный узел. Он изолирован. Сильно защищён. Это наша цель.

Хавьер подошёл ближе. Его не интересовали пиктограммы и бегущие строки кода. Он смотрел на схему как на карту местности. Видел коридоры, пересечения, узкие места. И он видел очевидное.

— Слишком просто, — сказал он. Холод в плече прояснил мысли, убрал всё лишнее. — Они нам его показывают. Как кусок сыра в мышеловке.

— Это не просто, это логично! — Лена вскочила, её глаза лихорадочно блестели. — Данные не лгут, Хавьер. Твоё «нутро» — невалидная переменная! Мы не можем позволить себе роскошь паранойи, не сейчас!

— Моя паранойя держала меня в живых двадцать лет.

— А пока ты параноишь, твою сестру жрёт эта дрянь! Моя логика — единственный шанс, который у неё остался! — Она ткнула пальцем в сторону Люсии. — Ты слышал её? «Калибровка»! Это значит, он меняется. Прямо сейчас. Он переписывает её мозг. Каждая минута, которую мы тратим на споры, стирает её личность. Либо мы идём туда, либо она умрёт здесь, в этой грязной каморке!

Её слова ударили точно в цель. Хавьер перевёл взгляд на Люсию. Бледное, беззащитное лицо. Почти незнакомое. Он вспомнил ледяной шёпот в своей голове. Вспомнил обещание, данное много лет назад под жарким андалузским солнцем. Защищать. Всегда защищать.

Выбора не было. Никогда не было.

Он сжал здоровый кулак так, что костяшки побелели. Ненависть. К этому плану. К ней. К себе за то, что приходится верить.

— Веди, — бросил он.

Лена кивнула. На её лице не было торжества. Только мрачная, выгоревшая решимость. Она быстро проложила маршрут на планшете, и они покинули тесный, гудящий отсек.

Коридоры были пусты. Красный свет сменился на стерильно-белый. Тишина в белых коридорах была неправильной. Она не успокаивала — оглушала, заставляя прислушиваться к собственному дыханию. Она была опаснее воя сирены. Они двигались быстро, стараясь не шуметь. Хавьер шёл первым, его пистолет сканировал каждый угол. Лена следовала за ним, ведя его по маршруту на планшете. Она несла на себе Люсию, которая снова превратилась в безвольное тело.

Инстинкт орал. Каждая клетка его тела орала об опасности. Это было неправильно. Всё было слишком неправильно. Пустые коридоры. Отсутствие охраны. Прямой путь к главной, казалось бы, цели. Они шли по красной ковровой дорожке, расстеленной специально для них. И в конце их ждал эшафот.

Он не сказал этого Лене. Спорить было бесполезно. Она видела только свою цель, свой священный Грааль в секторе «Дельта». Остальное было для неё лишь шумом.

Ему оставалось только идти вперёд. И быть готовым.

В центре комплекса, под куполом из бронированного стекла, сквозь которое сочился серый свет штормового дня, царил идеальный порядок. Белый песок японского сада камней был расчерчен безупречными линиями. Три тёмных валуна. Ничего лишнего. Здесь не было ничего живого. Только стерильная, холодная красота.

Хелен Рихтер стояла посреди этого рукотворного совершенства. На огромном, полупрозрачном экране, висевшем в воздухе, три светящиеся точки упорно двигались к сектору «Дельта». Она наблюдала за ними с отстранённым любопытством энтомолога, изучающего насекомых в лабиринте.

Она взяла с полированного столика из чёрного дерева миниатюрные грабли и одним плавным движением стёрла едва заметный след на песке. Рядом на бархатной подложке покоились детали разобранной музыкальной шкатулки. Десятки крошечных шестерёнок, валиков, пружинок. Хелен взяла самую маленькую из них пинцетом и с ювелирной точностью установила на ось механизма. Щелчок был почти неслышен. Ещё один шаг к восстановлению утраченной гармонии.

Ей нравился этот процесс. Брать сломанное, хаотичное, и возвращать ему порядок. Функцию.

На экране раздался тихий, мелодичный сигнал. Точки вошли в сектор «Дельта».

— Они взяли наживку, — произнесла она в пустоту. Голос ровный, холодный. — Группа «Гамма», готовность. Закрыть ловушку по моему сигналу.

Она отложила пинцет и снова взялась за грабли. Линии на песке должны быть совершенны.

Дверь с маркировкой «СЕРВЕРНАЯ. СЕКТОР ДЕЛЬТА» поддалась легко. Хавьер выбил её одним ударом ноги. Они ворвались внутрь, готовые к бою.

И замерли.

Комната была пуста.

Абсолютно. Голые бетонные стены. Голый пол. И в самом центре, на тонкой стойке, — один-единственный компьютерный терминал. Его экран был тёмным.

Ловушка.

Хавьер мгновенно понял это. Всё его тело похолодело. Он резко развернулся.

Слишком поздно.

С оглушительным, скрежещущим воем из пазов в потолке и полу с двух сторон одновременно начали опускаться титановые решётки. Толстые, как его рука, прутья с лязгом входили друг в друга, отрезая им путь к отступлению.

Клетка.