Королева-труп идет.

После саммита у меня не хватило духу вернуться в город Лесрей. Ее предательство застряло у меня как кость в горле. Она планировала передать мою дочь этим придуркам, стоящим у власти, в обмен на их преданность. Неужели она действительно ожидала, что я просто буду сидеть сложа руки и позволю этому случиться? Ей повезло, что Сирилет увидела в этом смысл. Признаюсь, я каждый день тратила время на то, чтобы найти способ предотвратить это. У меня не было никаких решений. Наверное, мне следовало бы использовать свое время более разумно, но мы сосредотачиваемся на том, что для нас важнее всего. Я сосредоточилась на Сирилет.

Джинны дали нам До'шан, или, по крайней мере, они позволили нам его позаимствовать его. Это было частью условий, которые я выдвинула, когда передала им секрет возрождения. Это должна была быть наша оперативная база, наша летающая крепость для штурма Другого Мира. Но пока я решила использовать его как свой дом.

Я перенесла в До'шан себя, Сирилет, Триса, его воинов и всех остальных, кто хотел прийти. Не прошло и недели, как в летающем городе появились значительные силы, достаточные для того, чтобы быстро привести в порядок руины. Ну, по крайней мере, в северной части города. Это чертовски большой город, и мы никак не могли сделать весь До'шан пригодным для жизни. Но несколько тысяч солдат могут творить чудеса, выполняя задание, и мы его им дали.

В основном это были земляне, многие из Иши, но несколько и из Ролшша. Там также было несколько пахтов, и я была безумно рад обнаружить, что к нам присоединилась Иштар.

— В наши дни я не из тех, кто любит сражаться, ужасная ученица, — сказала она, сходя с флаера, который ей дали ее соплеменники. Она привела с собой две сотни воинов-пахтов и пообещала, что их будет гораздо больше. — Но тренировки… ха! Я могу тренировать даже с моей ногой. Ты! Подвинься туда. Будь проворнее. Бей сильнее. Кто учил тебя владеть мечом? Тарены? Они слепы, и это многое в тебе объясняет. — Она рассмеялась. — Видишь, я все еще могу кричать.

Она шутила по этому поводу, но я знала, что наши солдаты не могли оказаться в лучших руках, чем моя старая наставница по фехтованию.

Куда бы ни летел До'шан, мы подбирали все больше людей. Я решила, что Джинны пришли бы в ужас, увидев, как стремительно растет население их города, но они оба были заняты божественными делами. Обычно это означало пошли вы все к черту, но в данном случае они все еще были заняты тем, что успокаивали мир. Последнее, что я слышала — они, наконец, остановили кипение морей, за что муры были им очень благодарны.

Мало кто из солдат слушал меня. Как ты можешь себе представить, это стало испытанием для моего терпения. Я не люблю, когда меня игнорируют, но именно это они и делали. Я не была ни их лидером, ни генералом. Каждое подразделение выбрало себе часть города и обосновалось там, ожидая и тренируясь, радуясь возможности истощить наши скудные ресурсы, но не более того. Только тогда, когда До'шан пролетел над Ролшшем и Лесрей и остальные ее солдаты присоединились к нам, разрозненные силы объединились под одним командованием. Под командованием Лесрей Алдерсон. Я стиснула зубы, еще раз проглотила свою гордость и тоже подчинилась ее приказам. Это было необходимо. Я сказала себе, что это необходимо. И я пообещала себе, что это не будет длиться вечно.

Пока я была на До'шане, я тренировалась. Я бросалась в бой с такой энергией, какой не проявляла с тех пор, как готовилась к битве с Джинном. Каждый день я проводила часы за упражнениями с мечом, обычно под руководством сыплющей оскорблениями Иштар. Каждый день я проводила по нескольку часов в спаррингах с любым, кто хотел помериться силами со мной. Я не проигрывала. Я отказывалась проигрывать. И с каждым днем я находила все меньше людей, желающих бросить мне вызов. Пока однажды я не вышла на ринг для спарринга и не обнаружила, что никто не вышел мне навстречу.

Я разыскала Триса и улыбнулась своему сыну, вызывая его на поединок.

— Пришло время, — сказала я. — Ты сказал, что хочешь сразиться со мной, когда я буду в лучшей форме. Давай. Давай сразимся.

Мой сын выглядел так, словно не узнал меня. Он оглянулся на тех, кто стоял рядом, и понизил голос:

— Нет. Не думаю, что я хочу.

— Что? Теперь я снова в боевой форме, и ты слишком испугался?

И снова этот оценивающий взгляд.

— Я больше тебя, мама. Сильнее. Быстрее. — Он покачал головой. — Но я все равно проиграю. Этот огонь в тебе… это… Я никогда раньше его не видел. Он пугает меня.

— Может быть, он и должен.

Он даже отступил на шаг, как будто я могла попытаться причинить ему боль.

— Ты этого хочешь, мама? Чтобы все тебя боялись. Ты хочешь, чтобы я тебя боялся?

Это был один из тех редких случаев, когда правда была лучше лжи. Когда ложь причиняла боль, но я все равно должна была ее сказать:

— Да.

— Тогда поздравляю. — Он повернулся и пошел прочь. И, черт меня побери, я ему позволила.

Мне не нравится вкус его страха.