Я рассмеялась.

— Они не попытаются.

— Я в это не верю. Поэтому я сделала тебе эту броню. Она зачарована против магии Источников.

Я прищурилась, глядя на нее:

— Ты не аугомант. Как тебе удалось создать зачарованную броню?

Она пожала плечами и озорно мне улыбнулась:

— Я много чего не. Я никогда не позволяла этому мешать мне делать то, что должно быть сделано. У тебя проколоты уши?

— Нет.

— Тогда будет больно. Не двигайся. — Она наклонилась ко мне, и я отпрянула.

— Я сказала, не двигайся, мама. — Сирилет достала из мешочка маленькую иглу и поднесла ее так близко к моему лицу, что я почувствовала, как у меня задергался глаз. Она не ошиблась, когда сказала, что будет больно. Она проткнула иглой мою плоть пять раз: один раз в мочку уха, а затем четыре раза по внешнему краю. Я чувствовала, как из ран вытекает кровь. Закончив с иглой, она достала из сумки пять металлических обручей и продела каждый из них в одно из маленьких отверстий, закрепив их застежкой. Я вздрогнула и пару раз судорожно вздохнула, но за свою жизнь меня обжигали, кололи, резали ножом, убивали молнией, избивали и топили; учитывая все обстоятельства, эта боль была довольно незначительной. И все же я не была уверена, что мне нравится, когда металл пронзает мою плоть.

— Они выплавлены из той же руды, которая препятствует отторжению, — сказала Сирилет, когда проколола мне ухо и села обратно. Она показала на свое собственное ухо. — Теперь мы одинаковые. Это все, что у меня осталось от того металла, так что, я надеюсь, это поможет.

— Спасибо, — сказала я, борясь с желанием потрогать свое ноющее ухо.

Некоторое время мы сидели в дружеском молчании. Я открыла мешок с доспехами и осмотрела содержимое. Там были наплечники, кираса, накладки на ноги и наколенники. Все выглядело достаточно прочным, но каждая поверхность была испещрена маленькими дырочками.

— Они для твоей тени, — сказала Сирилет, увидев, как я тыкаю в одно из отверстий. — Я не знала, как это работает в точности. Я имею в виду, нужны ли Сссеракису отверстия, чтобы выпускать наружу твою тень. Полагаю, я могла бы спросить.

— С ними будет легче, — сказал Сссеракис, и моя тень выросла рядом со мной в неясную, шипящую темноту. — Мне не придется огибать броню, чтобы сформировать наши крылья.

Сирилет взглянула на Сссеракиса, а затем снова на меня. Она кивнула и провела большим пальцем по своим заплетенным в косу волосам.

— Я не виню тебя, Сссеракис, — сказала она наконец. — Или тебя, мама. Я имею в виду, я ревновала. — Она подняла голову, и в ее глазах блеснул темный огонек. — Как я могла не ревновать? Ты знала, что Сссеракис говорил со мной внутри тебя. Я имею в виду, когда ты была беременна мной.

Я посмотрела на свою тень.

— Что тут такого? Ты позволяла безумному Аспекту говорить с твоим животом. Я только говорил напрямую с нашей дочерью.

Сирилет поморщилась.

— Ты многое рассказал мне, Сссеракис. Ты показал мне то, чего я никогда не должна была видеть.

— Тебе нужно было знать как о моем мире, так и об этом. Они оба принадлежат тебе.

Сирилет уставилась на Сссеракиса, ее лицо было странно скорбным.

— Я родилась с воспоминаниями, Сссеракис. Предполагается, что земляне не рождаются с воспоминаниями. Я помнила место, где никогда не была и могу никогда не побывать. — Она перевела взгляд на меня. — Я выросла с ощущением, что мне чего-то не хватает, но я не знала, чего именно. Я помнила тебя, Сссеракис. Я помнила, как чувствовала, что ты меня любишь. И я хотела вернуть это чувство, потому что я не испытывала его с тех пор, как… — Она взглянула на меня и опустила глаза.

Какая же я ужасная мать, что позволила своей дочери расти с мыслью, что ее не любили.

Сирилет вытерла глаза грязной рукой.

— Я не виню тебя, мама. Я понимаю, почему Сссеракис пошел в тебя, а не в меня.

— Я сказал ей, Эска.

— Сказал ей что? — спросила я, внезапно испугавшись того, к чему это приведет.

— Сссеракис сказал мне, что ты и он значите друг для друга. Что вы одно целое. Вы объединились таким образом, каким я никогда бы не смогла. Поэтому я понимаю, что это никогда не могла быть я. Но я чувствовала… Я не могу отделаться от ощущения, что ты что-то у меня отняла. — Она покачала головой, стиснув зубы. — Так же, как все всегда происходит вокруг тебя.

— Я никогда…

Сирилет подняла руку, чтобы остановить меня.

— Я спланировала разломы. Я обрушила луну, перенастроила великий разлом. Я имею в виду, я все это устроила, и все же Сссеракис пошел к тебе. И вдруг возникла более серьезная угроза, которую, конечно, только ты можешь решить.

— Кажется, вокруг моей головы так и крутятся важнейшие события, — сказала я, стараясь говорить беззаботно. — И твоей. Боюсь, ты, возможно, унаследовала это от меня. Надеюсь, ты этого не сделала.