День саммита настал слишком быстро. Лесрей привела нас в пещеру глубоко в леднике, где стояла сотня стражников, все с Источник-оружием наготове, и указала на одну из арок Сирилет.

— Ты построила это, — сказала Сирилет, улыбнувшись впервые за много дней. — Я надеялась, что ты согласишься, но не думала, что здесь. Я имею в виду, я не знала, что здесь есть раскол.

— Конечно не знала, — сказала Лесрей, бросив короткий взгляд на мою дочь. — Эти твои врата — полезная штука, но я не настолько глупа, чтобы сообщать другим, что у меня в городе есть такие. Я собираюсь построить еще одни над расколом на поверхности ледника. Этими я разрешу пользоваться другим.

Мы прошли через портал и снова оказались на Ише. Окрестности Ланфолла. Облака поредели до такой степени, что местами сквозь них пробивался солнечный свет. Было странно снова ощущать его обжигающий жар на своем лице.

Когда мы впервые использовали этот раскол, он находился в подвале старого амбара. Теперь это была яма, открытая со всех сторон, солдаты, стоявшие по краям, смотрели на нас сверху вниз с оружием наготове. Это было будущее врат Сирилет. Не бесплатное путешествие, на которое она надеялась. Моя дочь тоже это увидела. То, как Тор использовал врата для вторжения в Йенхельм. То, как Лесрей и Торговый союз охраняли свои врата. Она попыталась скрыть это, но я увидела, как она поникла от искажения своего видения.

Стражники ожидали нас и пропустили. Подъехала карета. Я позволила Лесрей и Сирилет войти, пообещав встретиться с ними позже, а затем взмыла в небо, взмахнув своими теневыми крыльями.

Я полетела к Ланфоллу, низко пролетела над полями, на которых осенью появились новые всходы, над фермерами, собирающими урожай, который они могли бы собрать, когда наступит зима. Моя тень пронеслась над людьми, и они подняли головы. Я упивалась их страхом. Но этого было недостаточно. Слухи, конечно, распространились. Тор и их союзники, возможно, и захватили Йенхельм, но я устроила столько представлений, что слух о моем возвращении разнесся по всей Ише. Слишком долго Королева-труп была поучительной историей, которую рассказывали, чтобы напугать детей и заставить их слушаться. Этого было недостаточно.

Я пролетела над Ланфоллом и обнаружила, что город оживился с прошлого раза. Торговля возобновилась, улицы снова ожили. Я выбрала самые оживленные из них и тяжело приземлилась, используя геомантический импульс, чтобы расколоть булыжники и опрокинуть стоящие рядом повозки. Все взгляды обратились ко мне. Сразу же начались перешептывания, а вместе с ними пришел и страх.

Королева-труп идет.

Я позволила забушевать своему шторму, болты летели из меня по дуге, ударялись о камень, поджигали здания. Лошади и птицы трей взбрыкивали и вставали на дыбы при моем появлении. Жители Ланфолла расступались передо мной, как лед перед пламенем. Моя тень стелилась по земле, как плащ, и Сссеракис использовал ее, чтобы проникнуть в сознание тех, кто был поблизости. Мой ужас высвободил скрытые страхи, соткал иллюзии из света и звука, посеял семена ужаса. Мы хорошо наелись. Я постаралась не злоупотреблять гостеприимством, расправила крылья и взмыла обратно в небо, прежде чем какой-нибудь дурак смог справиться со своим страхом и разозлить толпу.

Я взлетела на крышу самой высокой башни Форта Вернан и уселась там, глядя вниз на город Ланфолл. Я сидела, свесив ноги с выступа, совсем как в детстве, ожидая финальной битвы орранско-терреланской войны. Страх распространялся подобно чуме. Шепот, слухи, россказни о мрачных предзнаменованиях и чудовищных тенях. В течение часа слухи об этом распространились по всему городу. Пришла Королева-труп, и вместе с ней прискакала смерть. Внезапно заболел пекарь — его коснулась Королева-труп. В переулке, полном дохлых крыс, над головой промелькнула тень Эскары. Новые посевы на поле Дандера поникли, лучше всего сжечь их все, пока не распространилась зараза зла.

Королева Трупов идет.

Мы с Сссеракисом напились до отвала, и мой ужас направил столько энергии, сколько смог, в Источник некромантии, который был у меня в животе.

Я слышала, как солдаты поднимаются по ступенькам позади меня, но не обернулась. Их было десять, с копьями и мечами, в зачарованных доспехах, как будто это могло спасти их от меня, если бы я захотела их убить. Предводитель был достаточно храбр, чтобы выйти вперед, и достаточно мудр, чтобы не приближаться с оружием в руках. Он сказал, что мое присутствие необходимо, и был очень вежлив. Я медленно встала, окинула их всех сверкающим взглядом, затем натянула свой темный капюшон и позволила им увести меня. Пока мы шли, Сссеракис проник в их мысли, и каждый из этих солдат дрожал от страха, когда они доставили меня на саммит.

Королева-труп идет.

Я сыграла свою роль в этом совете шутов, как и хотела Лесрей. Я молча стояла рядом с ней и выдержала шквал оскорблений и угроз, обрушивавшихся на меня. Я игнорировала любопытные взгляды, которые бросала на меня Кенто, и понимающую улыбку на самодовольной гребаной физиономии Джамиса. Я стиснула зубы, проглотила свою гордость и наблюдала, как Сирилет делает то же самое. В последний раз, когда она была здесь, она была королевой, правительницей. Теперь она была нищей, узницей во всем, кроме названия. Ее голос больше не имел никакого веса, и больше половины участников саммита жаждали ее крови, как будто не мы вдохновили Джиннов на то, чтобы исправить мир. Как будто не она предложила им революционный способ передвижения. О да, я играла свою роль и хранила молчание, но я хотела стереть этот саммит с лица земли. Несмотря на то, что Лесрей выступала от нашего имени, уверяя их, что угроза реальна, они спорили часами.

Я увидела, как Джамис улыбается, как он обменивается взглядами со своими товарищами по Торговому союзу, как они кивают в ответ. Внезапно я поняла, что это правда. Сильве бы это понравилось. На самом деле они больше не спорили о том, что нужно сделать. Они согласились с тем, что Лесрей командует ситуацией. Это был торг. Определение условий. Распределение прав на добычу.

Они стремятся захватить мой мир в свои руки, как только одержат победу. Они не понимают.

— Пусть стремятся, — прошептала я ужасу. — Эти идиоты спорят о том, кому пить из отравленного колодца.