— Старый Аспект, — крикнул Сссеракис вместо приветствия. Моя тень ожила и устремилась вперед, остановившись прямо перед Тамурой. Конечно, как и в случае с Хардтом, Сссеракис знал Тамуру почти так же хорошо, как и я, но они никогда по-настоящему не встречались. Я скрывала свой ужас от тех, кого любила.

Тамура склонил голову набок, прищурился на мою шипящую тень и, вытянув палец, постучал по Сссеракису.

— Бич Джиннов. Темная жемчужина духа. — Он ухмыльнулся. — Привет, Сссеракис. — Его пристальный взгляд скользнул по моему ужасу и остановился на мне.

Я никогда не рассказывала Тамуре о своем ужасе. У меня было чувство, что старый Аспект знал, но я не могла понять, откуда он узнал его имя. Но теперь это уже не имело значения. Сссеракису надоело прятаться, и мне надоело скрывать его, но все это в любом случае не имело значения, потому что Тамура был здесь.

Я почти побежала, оттолкнула собственную тень в сторону, и прыгнула на Тамуру, обхватила его худое тело, подняла с пола и покружила, прежде чем снова уронить. Он захихикал, как ребенок. Я была просто поражена своей силой, всего несколько недель назад я бы побледнела при мысли о том, чтобы поднять кого-нибудь с пола, теперь же я чувствовала, что могу раздавить старика в своих объятиях.

Как только я опустила его на землю, Тамура снова захихикал и закружился на месте. Затем он остановился, быстро, как удар молнии, протянул руку, ухватил меня за левую щеку и провел большим пальцем по старому шраму.

— Я когда-то знал девушку, которая бегала по этим залам и была похожа на тебя. Полную страха, гнева и ужасного намерения.

— Ужасного намерения, — повторила я, чувствуя, как радость покидает меня. Конечно, я не могла этого отрицать. Он не был неправ. Просто тяжело, когда кто-то, кого ты любишь, раскрывает твои самые отвратительные стороны.

— Нет! — Он дал мне пощечину. Не сильно, но достаточно, чтобы моя щека загорелась. — Нет. Нет. Нет. Ужасного намерения. Не ужасного намерения. — Он фыркнул и повернулся, помахав через плечо. — Идем, женщина, которая похожа на девушку, которую я когда-то знал.

Он такой же сумасшедший, как и Ранд, которая его породила. Ты бы не подумал, что живое воплощение страха способно испытывать привязанность, но, полагаю, я развратила Сссеракиса так же сильно, как он развратил меня.

— Рассказы врезаются в сердце, как история в камень, — сказал Тамура на ходу, и при каждом шаге его волосы звенели, словно хор. Я поспешила догнать его, и он взял мою теневую лапу в руку, не заботясь о том, что она, должно быть, была холодной и костлявой на ощупь. Мы шли, рука в руке, и я позволила ему вести меня.

— Я скучала по тебе, Тамура, — сказала я, сжимая его руку.

— Да, скучала, я полагаю. — Словно удар в живот, но он не признался, что скучал по мне. Но, наверно, для Тамуры время текло по-другому, годы пролетали так быстро, что казались короткими промежутками. Знал ли он, как долго меня не было?

— Одна королева, две королевы, лорд и еще больше, — пел он, пока мы шли. — Локар оплакивает свою погибшую любовь, в то время как сестры сражаются за жизнь. — Он остановился и развернул меня лицом к себе. — Создатель все еще ищет ее. — Он улыбнулся хитрой, понимающей улыбкой. — Но не может найти. — Он выдохнул и притянул меня так близко, что я почувствовала запах несвежего эля в его дыхании. Он снова коснулся моего лица. — Обновление. Надежда еще есть.

— Потише, Тамура.

Он расхохотался и зашагал дальше, еще быстрее, чем раньше, таща меня за собой за лапу.

— Когда рыбы барахтаются на суше, они задыхаются. Когда аббаны ныряют слишком глубоко, они тонут. Мы все должны придерживаться нашей поверхности. Но что делать с тем, кто может перемещаться между ними? Научи рыбу летать и наблюдай, как она исследует новый мир.

Я попыталась потянуть его, чтобы заставить остановиться, но старый Аспект всегда был намного сильнее, чем выглядел. Он тянул меня за собой. Мы завернули за угол, и впереди показались ступеньки. Я поняла, что он ведет меня в катакомбы под дворцом, хотя и не была уверена, зачем.

— Тамура, ты сказал обновление.

— Да! — Он взмахнул свободной рукой в воздухе, словно отмахиваясь от мухи. — Обновление. — Он остановился и сильно ткнул меня в грудь. — Время не течет вспять. — Его лицо стало растерянным, брови нахмурились. — Иногда оно останавливается. — Он поднял палец и несколько секунд молчал. — Вот! Это повторилось снова. Очень странно.

Безумного старика всегда было трудно понять, и я, как ни странно, почувствовала облегчение от того, что ничего не изменилось. Он потянул меня за собой вниз по ступенькам.