И всё-таки я с Петром Шуваловым не ошибся. Очень он деятельный человек, чувствует прибыль, не тратит зря время на какие-то досужие суждения и размышления, а действует.

— Вы, вы! — прямо задыхаясь от злости и ненависти, говорила мне теперь, едва провернув прелестную головку, Юлиана. — И не надейтесь на близость со мной! Мы разные люди, мы — не муж и жена!

Где мы проезжали не было видно из-за того, что оконце в карете покрылось ледяными узорами. Но именно туда в основном и смотрела моя жена.

Я некоторое время слушал все выпады и словесные эскапады от своей супруги. Не потому, что я вдруг стал подкаблучником и позволял жене говорить всё, что ей заблагорассудится, даже если это касается прямых оскорблений в мою сторону. Нет, просто в такие эмоциональные моменты человек выдаёт всю свою подноготную, всё, что у него на душе, о чём думает и чего хочет.

И пока Юлиана говорит на эмоциях, я, по крайней мере, смогу точно понять, чего мне ожидать от своей супруги, как и причины её капризов.

— Я хочу семью! Мы Богом венчаны, оттого и ложе делить со мною станешь! — после некоторой паузы спокойным тоном отвечал я Юле.

— Силой возьмёте? — с вызовом спросила жена.

— Надо будет, так и силой возьму. Если ты не хотела становиться моей женой, надо было сказать там, в храме, «нет». Промолчала — теперь смирись, будь за слово своё в ответе. А станешь бегать к Линару… Я убью его. Мне уже и так есть за что его убить! — старался всё так же говорить спокойным тоном, объясняя свою позицию.

— Значит, к Ане, к великой княжне, вы будете бегать, а мне… Муж и жена, по-вашему, не могут быть счастливы? Как там в Московии было раньше? У меня будет своя половина в доме, женская, у вас — своя? А дом у нас вообще будет? Или я буду жить рядом с солдатами?

Я не выдержал и рассмеялся. Вот сейчас Юлиана показалась мне настоящей женой, той, архетипичной, которая постоянно ворчит и пилит своего мужа.

И я не знаю, как там с Анной Леопольдовной, которую Юлиана теперь назвала Аней. Мне самому такая ситуация крайне не нравится, когда мне придётся разрываться даже не между двумя, а как бы не между тремя женщинами. Однако если у меня есть жена — то обижена она не должна быть. Моим вниманием обделена точно не будет.

— Я хочу детей. И ты, Юля, родишь мне здоровых детей. Не захочешь впоследствии заниматься их воспитанием — твоё право. Но мои дети должны рождаться в законном браке, не быть байстрюками и ублюдками, — говорил я с показной улыбкой.

Наверное, многие думали, что молодые сейчас едут в карете наедине друг с другом, занимаются чем-то, что уже даст возможность через девять месяцев появиться новой жизни. Ну или хотя бы милуются, целуются. Мы же ехали и ругались, выясняли отношения, расставляли приоритеты, свои правила сосуществования. Я хотел бы уважать мнение Юли, но ведь она шла в полное отрицание того, что мы вовсе муж и жена. Не приняла она православие всем сердцем, поэтому и может бросаться такими грешными словами. Не кажется ей это венчание настоящим.

Хорошо ли, или, напротив, нужно было ещё больше времени, чтобы мы выговорились, но скоро карета приехала к ресторану. Сегодня оба ресторана Петербурга были закрыты на спецобслуживание.

Да, вот так. Не мог я принять в «Мангазее» всех тех, кого должен. Даже из моего батальона были приглашены далеко не все офицеры. И поэтому всех остальных угощали в «Астории».

Сама форма празднества была непривычной для современного общества. Сперва всех пригласили в большой зал, где желающие могли сделать подарок молодожёнам — то есть нам с Юлей — и поздравить нас. Тут же половые, ну или назовем прислугу «лакеями», разносили шампанское, вино, вдоль стены выставлены были закуски, опять же, бокалы с шампанским, с вином. Кроме того, маячили лакеи, которые интересовались, не желает ли гость что-нибудь перекусить.

В России мероприятий по типу фуршета ещё никто не проводил. Так что многие люди просто стеснялись класть на тарелку еду и отходить в сторону, где стояли небольшие столики, и там употреблять пищу. Только-только русское общество научилось есть в присутствии многих. А тут и вовсе, стоя.

Но уже скоро закуски, которые были сделаны «на один укус» и не требовали ни столовых приборов, ни даже того, чтобы присесть, просто-напросто разлетелись. Напитки также постепенно, но расхватывались людьми. И вот не оставалось ни одного мужчины, который не держал бы в руках что-нибудь из хмельного. Женщины, между тем, всё ещё стеснялись, и если и пили вино, то делали это прямо возле столиков, оглядываясь по сторонам, чтобы не привлекать повышенного внимания. Хотя своими действиями только лишь вызывали интерес других.

Но через час все гости были приглашены в малый зал, где стоял большой стол, за которым чудесным образом смогли, пусть впритык, расположиться все гости. И вот здесь блюда были основательные. На любой вкус и цвет. Половые подносили их одно за другим, предлагая попробовать всем гостям то или иное лакомство. На столах же были котлеты в панировке, отбивные из телятины, красочно сделанная мясная нарезка из различных колбас и буженины, чёрная икра, красная икра, сырные нарезки из импортных сыров, маленькие хрустящие булочки.