Заниматься сегодня семейными разборками у меня не было ни желания, ни времени. Организация долгого похода целого батальона — дело основательное, требующее не одной недели подготовки, а то и месяцев. Тем более, что передвигаться нам придётся в условиях сильных морозов. И об этом думать нужно, так как от этого зависит теперь и мое будущее, и жизни более трех сотен людей.

Так что, лишь узнав подробнее, чего и сколько мне подарили, я собирался отправить0ся в расположение моего батальона — в тот самый дом, который, после отбытия батальона на войну, надеюсь, станет домом для моей жены. А ещё надеюсь, что для беременной жены, что прошедшая ночь не осталась бесплодной.

Заниматься подсчётом всех подарков я поручил своим родителям. Мама у меня, наверное, даже более рачительная, чем отец. Так что, скорее, я хотел именно её просить о такой услуге. Но патриархат в нашей семье никто не отменял.

Родители ночевали в соседней квартире. Поинтересовавшись у слуги, проснулись ли мои папа с мамой, я направился прежде к ним, а не сразу в расположение батальона. Если вчера, на празднике, отец и мать чувствовали себя немного неловко, всё-таки такие именитые гости присутствовали, то сейчас встреча наша прошла в тёплой, уютной семейной обстановке.

Впрочем, если б мог, я советовал бы маме не стесняться приёмов — ведь она самая красивая женщина, а уж наряд подберём куда надо, хоть и во дворец. И очень хотелось утереть нос и красотой матери и красотой сестренки, которую посчитали, что не гоже пока выставлять обществу — мала. Замуж не мала, а показаться на моей свадьбе — неможно!

— Отчего же ты один? — спросила мама, которая, казалось, догадывалась о некоторых трудностях, что настигли меня, словно приданое жены.

— Юля спит, — соврал я.

— Пущай поспит. Небось, заездил девку, — пробурчал отец, сидящий за столом и в одно горло заливающий пиво с солёной корюшкой.

Даже я невольно сглотнул слюну. Уж больше вкусно это выглядело.

И было бы побольше времени, если бы можно было не уже в конце января отправляться в поход, а хотя бы в марте, то дал бы я себе небольшую слабину и обязательно бы сегодня по-настоящему отдохнул, может, и пивом напился бы.

Отдых был бы кстати. Устал за и за вчера тоже. Покажите мне хоть одного жениха, кто расслаблялся на собственной свадьбе! Сколько всего учесть надо, сколько соблюсти! Да и сейчас вот некогда.

На такие слова отца мама только с осуждением, одновременно даже с каким-то умилением пожурила своего мужа.

— Ну, а что до того, сколь много вам подарили на свадьбу, — так думала я, что побольше будет. Кабы всё в серебро перевести, то четыре тысячи выйдет, но не больше. Само венчание да пиршество опосля его, верно, стоили больше, — не скрывая своего разочарования, сказала мама.

Отец семейства также не остался в долгу, сделал своё «экспертное» заключение:

— Чем больше у человека власти и серебра, тем более он скупой и жадный! — сказал отец и всем своим лицом окунулся в большую кружку с пенным пивом.

Я не считал, что подарили мало. Некоторые вещи даже моя мама, как оказывается, очень даже бойкая хозяйка, не могла по достоинству оценить. Вот как оценить фарфоровый набор, подаренный мне, ну или Юлиане, от Анны Леопольдовны, если таких наборов в свободной продаже просто не найти? У меня вообще складывалось ощущение, что она приказала взять фарфор со дворцового склада и подарить. На склад такие вещи, как правило, попадают через подарки послов, или купленные теми же самыми послами в ходе своих дипломатических миссий.

В любом случае у меня уже достаточно денег, в том числе и частью с приданым, чтобы по весне начать масштабное строительство нашего с Юлей дома, место под который я уже застолбил на Миллионной улице.

— Сын, я вот очень хотела с тобой поговорить, — то и дело посматривая на счастливого отца, завела какой-то серьёзный разговор моя мама.

Отец также, услышав тон мамы, изменил своё настроение и подобрался. Наверняка он знал, о чём сейчас пойдёт речь.

— О том знает лишь только твой отец, — говорила мама. — И никому более я не хотела говорить, даже тебе. Зачем смущать тебя, гвардейца. А нынче вижу, что должен ты, сын, знать.

И полилась душещипательная история, суть которой я уже знал, поэтому не понимал, что же в этом такого секретного. Мама вновь рассказала о том, как была похищена отцом ещё в преддверии Прутского похода Петра I. Тогда крымчаки организовали большой набег на русские поселения на границе Дикого Поля. Ну и получили в отместку другой набег — уже на свои земли.

— Мой отец не отказался от меня. Он, Муслим-бей, держал со мной связь постоянно, как и с твоим отцом…

— Да! Обещал при встрече перерезать мне горло как барану! — сказал отец, и они с мамой рассмеялись.