— Спасибо, но нет, — прервал я Геннадия Анатольевича. — Кто-то же должен искать таланты, которые вы будете огранять, — пошутил я.

— Это да… Не без того! А все-таки твоя идея насчет олимпиады оказалась гениальной! Я рад, что сумел убедить наших академиков провести ее именно в таком формате. Это же наглядно демонстрирует способности молодых людей! Твоего Свирюгина я уже заприметил! Надеюсь, ему хватит ума не пойти в учителя, — хмыкнул Лапшин.

— Кто-то же должен учить, — улыбнулся я.

— Да-да, конечно, — рассеянно вымолвил Почемучка. — Ты позволишь переговорить с твоим парнем?

— Конечно.

И Геннадий Анатольевич рванул к Свирюгину, принялся что-то возбужденно тому объяснять. Я не стал мешать этим двоим, увлеченным наукой и техникой, отошел к окну и принялся терпеливо ждать, когда Почемучка и Володя наговорятся.

Первый камешек с горы брошен. Хотя нет, скорее, заложен для фундамента новой жизни. Жизни, которая изменит будущее нашей великой и прекрасной страны. Надеюсь, в лучшую сторону.

— Егор Александрович, идея ваша гениальна. Настолько проста, настолько душевна, что… Это невероятно. Как вам такое пришло в голову? — восклицал Юрий Ильич минут пять, выслушав очередную мою мысль.

Простите, уважаемые товарищ Иванов из Тюмени и товарищи Лапенков, Колотовкин и Дмитриев из Томска, сплагиатил я вашу идею. Но это того стоит. Каждый из тех, кто прошел горнило Великой Отечественной войны и остался на полях сражений, достоин того, чтобы о нем не забывали. Нельзя допустить, чтобы о героях в горниле перемен забыли, выкинули на обочину, отбросив как ненужный хлам. Потерять легко, отыскать потом стоит великих потерь. Потому, после долгих размышлений, я решился на этот шаг.

— Но вы правы, масштаб должен быть на всю страну. Что мы можем сделать в нашем селе? Сколько нас выйдет? Это будет насмешка, а не шествие, — огорченно заявил Юрий Ильич. — Предлагаю написать докладную записку на имя…

— Вы не правы, товарищ Свиридов, — перебил я директора. — Даже три человека с хутора — это уже сила. Я предлагаю обратиться с инициативой к нашему куратору.

— К Аделаиде Артуровне? — поднял брови задумчиво директор.

— К ней самой. Уверен, она подскажет выходы на Новосибирское управление. А если нет, обратимся в газету, напечатаем статью, пригласим всех советских граждан принять участие. Бумажную часть беру на себя, как и образцы. Можно начать с наших ветеранов. Наверняка имеются учителя, которые не вернулись с войны.

— Имеются, — кивнул Юрий Ильич и тяжело вздохнул. — И немало.

— Рамки мы с ребятами сделаем на трудах. А вот фотографии… Их надо будет увеличить… Не уверен, что справлюсь самостоятельно, но узнаю в городе, сколько будет стоить такая работа.

— С фотографиями я, конечно, смогу помочь… Правда, если все односельчане захотят, не уверен, что справлюсь… — принялся размышлять директор. — Все-таки я не профессиональный фотограф… Штук девять для школы еще смогу. Для всех, увы, — Свиридов развел руками. — По времени затратно, кто ж мне это время даст.

— Поэтому и предлагаю организованный заказ. Уверен, люди нас поддержат. Плакат делается один-единственный раз и на всю жизнь. Шесты можно делать съемные. Тогда в остальное время дома будет стоять портрет ветерана.

— Бессмертный полк… Егор Александрович, это… это… — Юрий Ильич поднял на меня увлажнившиеся взгляд. — Как вам только в голову пришло?

Вот тут я смутился, стало даже не по себе, идея-то все-таки не моя. Но и рассказать я не мог, откуда в моей голове возникла такая мысль.

— Так что, к Аделаиде Артуровне? — предложил во второй раз.

— А вы знаете, да, — согласился Свиридов. — Вы тогда подготовьте все, а я договорюсь о встрече.

— Хорошо, — кивнул я.

И работа закипела. Когда я объяснил десятому классу свою мысль, глаза мальчишек и девчонок загорелись. Как всегда, времени оставалось мало. За весенние каникулы нужно было не только успеть все подготовить для презентации, но и рассказать местным жителям, задвинуть, так сказать, идею в умы односельчан. Впрочем, я нисколько не сомневался в том, что народ откликнется. В каждой семье имелся свой герой, которого чтили и помнили. Но кто откажется пройтись единым парадом плечом к плечу с родственником, погибшим во имя жизни на земле? Пусть даже фронтовик проплывет над толпой всего лишь портретом. Думаю, никто.

А еще мне пришла в голову очередная гениальная идея: высадить парк Победы вокруг площади Павших героев.

Как такового Вечного огня на мемориале павшим односельчанам не было. Просто площадь в центе которой на стояла статуя воина, склонившего голову в поклоне памяти. Мемориал располагалась в самом начале села, вокруг него — вытоптанное пространство, практически не зарастающее травой даже летом. Уж не знаю, что с ним сделали жеребцовцы, но факт оставался фактом. В несуразности моей затеи меня пытался убедить председатель Звениконь.