Я не очень верил в то, что местный донжуан решил таким диким способом отомстить лично мне из-за летней драки. Кто-то его надоумил. Оставалось выяснить кто. Кандидат лично у меня вырисовывался только один. Но вот мотив хромал: не мог товарищ Лиходед так цинично и глупо действовать. Рыжий ведь на допросе сдаст всех подельников, если таковые у него имелись.

Самое смешное, что в саботаже и диверсии Дим Димыч едва не обвинил меня. Потому что обнаружил в стеклянных руинах схему, начерченную моей рукой, и мою же измерительную ленту. Только у меня одного имелся складной железный метр, помеченный надписью «Имущество Зверь Горыныча». Подарок от армейского друга на долгую память.

Кстати, тогда-то я и обнаружил пропажу любимого складышка. Досталось Дим Димычу за подозрения и от моих десятиклассников, и от директора вместе со Степаном Григорьевичем и Василием Дмитриевичем.

Наблюдая за тем, как Свирюгин читает Положение областной олимпиады, я вспоминал события минувшей осени, Затеял я эту историю исключительно из-за Володи. Мальчишка учится последний год, и на Всероссийскую олимпиаду школьников точно не попадает. Хотелось дать ему шанс. Шанс, который сподвигнет Свирюгина на принятие решения. Самостоятельного решения.

— И что? — недовольно буркнул Володя, дочитав до конца. — Куча слов, а толку?

— А толк, Владимир, в том, что ты примешь участие в олимпиаде и выиграешь главный приз. В этом я абсолютно уверен, — серьезно заявил парню, глядя прямо в глаза.

— Глупости. Ничего я не выиграю, — фыркнул школьник. — И поумнее меня будут в городских школах.

— И ты вот так просто сдашься? — подначил я парня.

— Да плевать мне на все ваши олимпиады. Техникум закончу и работать пойду. Дядя Семён договорится, я и во время учебы смогу работать, зарплату получать.

Я понимал стремление Володи заработать. Свирюгин старший постепенно сходил с рельс. Все чаще пил, все меньше работал, все больше скандалил и поднимал руку на жену. Серафима Юрьевна набралась смелости и ушла от мужа.

Поначалу семейство Свирюгиных ютилось у родственников Серафимы. Но долго ли поживешь у родни? Серафима Юрьевна нашла избушку-развалюшку, которую ей сдали за небольшую плату. Когда я узнал о проблемах семейства, переговорил с товарищем Свиридовым и предложил отдать семейству ту половину дома, которую выделили мне как молодому специалисту. Настоятельно предложил.

— Серафима Юрьевна — заслуженная колхозница, у нее дети. И мальчик старший, Володя, талантливый и способный парень. Ему в институт… а он не может, сомневается, боится оставить мать одну с братом и сестрой. Будет собственный дом, где нет пьяного родителя, парень задумается о высшем образовании, я уверен. Юрий Ильич, нельзя ему в техникум! Ему в институт надо! У него не просто талант! Он гений в своем роде.

— Так уж и гений, — подначил меня Юрий Ильич.

— Гений. Только для развития гениальности нужны условия. Здесь, в колхозе, потолок Владимира — это мастер ремонтного цеха. Ну, или что там планирует для него товарищ Лиходед? С образованием Свирюгин сумеет стать не просто инженером, но изобретателем! Кто знает, какие технологии Володя способен придумать для будущего нашей страны!

— Ну, хорошо, собственно, я с вами категорически согласен, Егор Александрович, — улыбнулся Юрий Ильич. — Володе надобно учиться, получать высшее образование. Поговорю с товарищами, обсудим, думаю, колхоз вынесет на голосование. Тем более если молодой учитель сам отказывается от дома.

— Но только в пользу семейства Свирюгиных, — уточнил я.

Вот так и получилось, что к Новому году Серафима Юрьевна с детьми въехали в новое жилье.

— Володя, я понимаю твои мотивы. Но жизнь налаживается. И ты больше сможешь помочь матери, если получишь лучшее из возможного, — закончился разговор. — Жду твоего решения до завтра.

Давить не хотелось. С Вовкиной гордостью и упрямством еще решит, что теперь обязан мне по гроб жизни. Оно мне надо? Оно мне не надо. Принцип моей жизни всегда один: делай добро и бросай его в воду. Не делай ничего, рассчитывая на благодарность.

— Подумаю, — буркнул Свирюгин, поднимаясь с места. — Могу идти?

— Конечно, — кивнул я. — Вечером, если свободен, загляни в мастерскую. Мы там со Степаном Григорьевичем одну штуку придумали, будем пробовать.

— Хорошо. До свидания, — попрощался Володя и неторопливо покинул класс.

— До свидания, — ответил я и переключился на схему, которую химичили с завхозом. Идея запустить школьное радио меня не отпускала.

Собственно, на следующий день Володя дал свое согласие на участие в олимпиаде, и мы начали подготовку. Ну как мы. Я договорился с учителями физики, химии, математики насчет дополнительных занятий повышенной сложности. До начала областной олимпиады оставалось два месяца. Приурочить ее решили ко Дню советской армии и военно-морского флота. Поэтому я договорился еще и с историком на всякий случай. Получилось, как в воду глядел. Но Володя оказался готов ко всем неожиданностям.