– А ты знала мою мать? – поинтересовался я.

Ива серьезно посмотрела на меня, покусала свои притягательные губы, будто пытаясь понять, зачем я спрашиваю и в чем подвох.

– Да, – ответила, наконец, настороженно.

– Расскажи о ней.

Она растерялась.

– Что… что мне тебе рассказать? – поежилась, будто ей вдруг стало холодно, и обхватила стаканчик с кофе тонкими пальцами.

– Все. Я же не видел ее почти…

Она озадачено вздохнула, поглядывая на меня.

– Твоя мать была мне учителем. И другом. Она меня очень поддерживала. А я ее… уважала.

– То есть, ты хотела сказать, что она была тебе как мать. И ты ее любила.

Ведьма закатила глаза, напряженно сопя:

– С тобой невозможно разговаривать.

– Именно поэтому мы разговариваем без остановки, – покачал я головой. – Ива, я не буду тебя преследовать за то, что моя мать тебя любила.

– Но Игоря ты преследуешь, – остыл ее голос.

Разозлило. Как у Игоря выходит вставать между мной и Ивой, даже не будучи рядом?

– Я не преследую Игоря, – процедил я.

– А зачем тогда пришел сюда?

– Это мое личное дело.

– Твое личное? – презрительно усмехнулась она. – А, может, тебе не давало покоя, что Игорь с Яной все преодолели, и ты решил его добить?

– Ну, ты все знаешь лучше, – оскалился я. – Ты, Горький, Игорь…

– К сожалению.

– Слушай, свали отсюда, а? – угрожающе процедил. – Что ты сидишь тут как медом намазано?

– Жду, пока ты уснешь, – спокойно пожала плечами ведьма.

– Хрен тебе.

Она вздохнула, недовольно посмотрев на меня, и отвернулась, устраиваясь удобнее в кресле.

– Нет, ну какого хрена ты тут торчишь?! – бесился я. – Выслуживаешься перед Игорем? Думаешь, он заметит тебя, если будешь за мной тут слюни подтирать? Или ты ему привыкла тапки в зубах таскать?

Она даже не посмотрела на меня, и от этого стало вдруг нестерпимо больно. Ну я и мразь… Я зажмурился и отвернулся, прикрыв глаза. И даже не понял, когда отключился.

Когда Стас задышал тише, я, вместо того, чтобы заняться делом, съежилась в кресле и прикрыла глаза.

А если он и правда шел к Игорю не затем, чтобы убить или что-то еще подстроить? Даже Горький в замешательстве. А ведь он знал Стаса лично. А я, получается, взялась за пистолет на эмоциях. У меня не было ни тени сомнения, что Стас со своей ненавистью готов на все. Он мешал Давиду вытащить Игоря из тюрьмы. И он же приперся к Яне в больницу, чем довел Игоря до срыва и психиатрического отделения. Стас должен быть последней сволочью и не давать мне повода сомневаться в том, что я сотворила.

Но неожиданно оказался тем, кто завел себе целую стаю подростков. И не просто завел, а посвятил им большую часть жизни. Он на самом деле на изнанку выворачивается для них – все одеты, накормлены, под присмотром и прошли реабилитацию после зависимостей. Я успела бегло осмотреться в доме, но и там все обстояло более, чем отлично – везде чистота, комнаты полностью обставлены мебелью из дерева и мягкими креслами и диванами. В спальне у Карена было все необходимое – шкаф, кровать, тумбочка. И из кухни слышалась возня и стоял запах вкусной еды. Они там не предоставлены сами себе и похоже, что ни в чем не нуждаются. А я знала, чего может стоить содержание приюта. Это всегда куча проблем, а для частных – вдвойне. Приюты постоянно испытывают нехватку квалифицированной врачебной помощи. Дети по большому счету предоставлены организаторам – образование, медицинское обеспечение, адаптация. Никаких пособий, никакой помощи Стас на детей не получает. Удивительно, как он вообще время нашел, чтобы заявиться в клинику к Яне. Хотя, визит его был коротким и просчитанным, как пулевой выстрел брату в голову. Даром Стас времени действительно не привык терять.

Посидев еще немного в тишине, я тихо поднялась и направилась к кушетке. В планы входило попробовать «развязать» заклинание. Или «пошатать» его узлы. Так можно было получить хоть какое-то представление о последствиях. Но я медлила, нерешительно кусая губы. А если это убьет Стаса? А от него зависит столько жизней…

Я опустила плечи, запрокинула голову… и поплелась обратно к креслу, обозвав себя идиоткой. Надо было и себе подсыпать снотворного в кофе! Выключив свет, я устроилась удобнее и прикрыла глаза.

И показалось, что всего на секунду отключилась, а тут же подкинулась на кресле… и упала в чьи-то крепкие руки.

– Тише…

Заботливые, кстати, руки. Я схватилась за широкие плечи, напряглась и заморгала, еле наводя резкость на лице Стаса. Стоило усилий вообще вспомнить, что я делаю в его руках и как такое могло произойти.

– Что ты делаешь? – прохрипела сдавленно.

– Надеюсь, что мы снова упадем в обморок вместе, что непонятного? – усмехнулся он ехидно и осторожно усадил меня в кресло. А сам направился обратно к кровати, поворачиваясь ко мне крепкой голой задницей. – Ты последние десять минут медленно сползала к краю. Не мог же я дать тебе упасть.

Часы над дверью показывали пять утра. Спать хотелось зверски.

– Ты меня вчера так ненавидел, что это было бы вполне логично, – отвела я взгляд и протерла лицо. – Дать мне рухнуть с кресла…

– И не сверкнуть перед тобой достоинствами? – вздернул он бровь, самоуверенно усмехнувшись, но вдруг серьезно добавил: – Ива, прости за вчерашнее.

Я поднялась на ноги, направилась к нему и взялась поправлять датчики.

– Мне все равно, не утруждайся, – отозвалась равнодушно.

– Ты не умеешь врать.