Чертыхаясь, Дархан отбросил стекло в сторону. Новая напасть. Даже если он принесет себя в жертву, это не поможет. Ну что ж. Он доберется до этой мрази, покончит с ней раз и навсегда.

Часы на его руке сошли с ума. Стрелки жили своей беспорядочной, легкомысленной жизнью. То вращались с дикой скоростью вперед. То крутились назад. Иногда и вовсе останавливались. Здесь, в мире Арты?а, мерзкой сепийной копии города-призрака, они не имели никакого значения. От ран, а возможно и Роя внутри Дархану становилось все хуже. Он уже не мог как прежде бежать, едва заприметив что-то странное в тумане. Он с трудом брел вперед, все чаще придерживаясь за горячие стены домов.

Трудно было выдумать более неласковое, отвратительное и чуждое всему живому место. Хотелось верить, что это не загробный мир. Не дай Аллах здесь остаться. Дархан и сам не знал, верит ли в Аллаха. В городе-призраке сложно было представить, что Аллах существует и допускает такое. Здесь же, в этом мраке, среди безлюдных улиц тот город призрак казался чем-то живым, обитаемым. Прежняя же, давно забытая жизнь и вовсе виделась раем.

Дархан шел и беседовал с Творцом. Называл имена своих детей, вспоминал о прошлом. Никто ему не отвечал, но Дархану непременно хотелось выговориться. Он даже ничего не просил. Лишь размышлял.

Дзынь! Ужасное лезвие пронзило его со спины. Падая, Дархан с трудом успел разглядеть скрывающуюся в тумане Арты?. Рана была тяжелой. Трудно стало дышать. Чего это она? Не рассчитала сил? Промахнулась? Ведь Рой сейчас вылетит и… Время! Жуткая догадка обожгла его изнутри. Кончилось время! В животе горело, заполняя нутро звериной тупой болью. Но нет… там, внутри все еще обжигал тысячами угольками союзник-Рой. Значит надо спешить. Надо во что бы то ни было добраться до врага.

— Папа! — Олжик бежит к Дархану по нагретому полуденным зноем асфальту летнего парка. Дархан разводит руки, чтобы его поймать…

— Папочка! — Милая мордашка дочурки сплошь измазана липким мороженным. Камилка держит ламу за пестрые вожжи…

— Милый! — Дамира, такая молодая и красивая, в сливочном платье, в каком увидел ее впервые на рок-концерте. В тот вечер оба были немного пьяными, немного сумасшедшими и целовались, пока Дархан не проводил ее до входа во двор. Дальше она не пустила. А он бы и не позволил себе ничего лишнего…

— Сынок, —ласковое лицо матери, столько раз приходившей к нему во снах…

— Эй, старший! — суровый голос отца…

— Дареке, собака, собака… — маленький Алмаз прячется за брата, а к ним со всех ног бежит соседская псина…

Калейдоскоп из милых сердцу лиц, добрых воспоминаний, нежности, разрывавшей сердце пополам, прервался не терпящим возражений голосом военврача Реквавы:

— Держаться! Зубами за воздух держаться, младший сержант! Ты меня слышишь?! Это приказ!

Прекрасные картины прошлого испарились. Снова эта тысячу раз проклятая сепия, ненавистный макет и мост. Дархан осмотрелся. Он лежал неподалеку от моста. Что за мост?! Тот самый, где жители растерзали медсестру. Ну что ж. Он сдохнет там, где сдохла она. И если есть жизнь после смерти, то он, обратившись в призрак, станет преследовать ее бесконечно. Он доберется. Он непременно доберется до моста! Больше она никому не причинит вреда.

Дархан со всей силы потянулся рукой, хватаясь за раскаленный асфальт. Невероятным усилием воли двинул вперед свое тело. Еще. И еще. И снова вперед. Как там командовал Реквава? Держаться! Зубами! За воздух! Вперед!

А вот и мост. Кишащий силуэт явился сразу. Лишь смутно он напоминал человека. Дархан вспомнил тварь из степи, вспомнил ту, что тянула, его привязанного к стоматологическому креслу, в стену. Из шуршащей массы показалось из зависло над ним узкое окровавленное лезвие. Дархан упрямо полз вперед. Лезвие, дзынькнув, пронзило его плечо. Арты? наслаждалась его муками. Знала о страшной опасности и наслаждалась.

И это было противнее всего. Сейчас она изрежет его, скроется в чертовом тумане, даст истечь кровью. Нет, Дархан не умрет, но больше не сможет сделать и шагу. А она будет наслаждаться. Наслаждаться, как и те, что растерзали ее тут же, на этом проклятом мосту. Рой покинет мертвое тело. Но к тому времени она будет далеко. Рой не разыщет ее здесь, как не смог сделать это там за долгие годы. Время выйдет. Рой вынужден будет исчезнуть. Тогда она вернется в город и прикончит оставшихся. Пора. Пора уходить. Но как же, черт возьми, хочется мстить.

Дархан нашел в себе силы перевернуться на спину. Арты? почти скрылась в тумане, но заметив улыбку, ненавистный и давно уже недоступный ей признак человеческого счастья, обезумила от лютой ярости и бросилась к нему. Всего удар. Всего один удар и она отлетит в туман, спрячется, схоронится, переждет.

Коса, разрезав плотный душный воздух, вонзилась в живот. Пора улетать. Но Дархан из последних сил крепко схватился за лезвие. Арты?, рассекая мышцы на его ладонях, царапая кости, пыталась вынуть косу, и, кажется, дело пошло на лад. Но…