Тонька решительно умылась водой.

— Отворачивайтесь все, а еще лучше — уйдите в сторонку, я в бочку полезу. — Она грозно уставилась на мужиков.

Те пожали плечами и потихоньку ретировались.

Тонька мгновенно разоблачилась до белья и с трудом угнездилась в волшебной таре. Повертев головой, она с помощью Машки выбралась наружу.

— Ну как?

— Офигительно. Я тоже полезу.

Через две минуты подруги бодро обсуждали собственные изящные формы. Немного обсохнув, они оделись и позвали мужчин.

Печкин набрал воды в пластиковую бутылку и скомандовал:

— Все, едем. Маш, отдай ключи Илье и расскажи, где оставить твою машину.

— Хорошо.

Сергеева и ее любимый типаж стали горячо обсуждать дорогу и адрес, хотя такая тема и не предполагала столь бурного объяснения. Но у Марьи никогда не получалось по-другому. Если человек ей нравился, то эмоции выходили из-под контроля и начинали бушевать вокруг собеседника. Илья наслаждался. Просто чудо, а не девушка.

— Поехали, Маш. — Печкин переминался с ноги на ногу.

— До свидания, Илья. — Маша протянула руку на прощание.

— До скорой встречи, — с нажимом ответил он и крепко сжал ее ручку.

— До свидания, — легко попрощалась Тоня и направилась к машине.

Илья внимательно смотрел вслед удаляющейся троице. Он вышел на дорогу и следил за тем, как дружная компания рассаживалась в автомобиле. Как только машина скрылась за поворотом, Илья отвернулся.

Наглая жирная ворона каркала пронзительно и нахально. Такого наплыва чувств он не испытывал уже давно. Сердце билось как сумасшедшее. «Надо успокоиться и заняться делом», — решил Илья, пригладил рукой волосы и отправился в дом. Необходимо было проверить все предположения Печкина и кое-какие собственные мысли.

С утра в конторе было тихо. Телефон молчал. Лерочка возилась с кофеваркой. Менеджер Андрей копался в Интернете. Бухгалтерши еще не было. У нее, единственной в конторе, был свободный график. Илларион мрачно поздоровался с сотрудниками и отрывисто бросил в сторону секретарши.

— Кофе сделай, Лер.

— Сию секунду, Илларион. — Она бросилась за чашкой к тумбочке, по дороге смахнув увесистой нижней частью тела все бумаги с низкого столика.

Так было задумано с самого утра. Валерия Васильевна Огурцова решила нанести внезапный и сокрушительный удар по хрупким визуальным рецепторам мужественного шефа и использовать для этого все свои щедрые женские прелести. Черная обтягивающая юбка задиралась неприлично высоко, а фасончик блузки был скопирован с Бриджит Джонс. В фильме даже обворожительный Хью не устоял перед мисс Джонс. Куда ж деваться шефу?

— Лера, бумаги упали, подними, — Илларион с ненавистью уставился на Лерочку.

— Всенепременно, Илларион Егорыч.

«Разозлился. Почему? Я ж не голая, в самом деле. Господи, да он меня ревнует! Вот оно в чем дело! А я-то дура, сразу и не сообразила. Пупсик мой, прощаю тебя. Ладно, завтра приду в джинсах».

Валерия Васильевна Огурцова смущенно одернула юбку.

— Валерия Васильевна, вы меня слышите? — повторил Игнатьев.

— Слышу, Илларион Егорович.

«Вот наградили родители имечком», — мысленно ухмыльнулась секретарша, медленно собирая разлетевшиеся бумаги.

Ничего с тобой не случится. Потерпишь. Вон бумажек сколько расплодили. Их пока все соберешь, ноги затекут.

— Нельзя ли поактивней, Лера, — психовал шеф.

— Простите, босс, одну минутку. — Валерия Васильевна Огурцова выпрямилась, прижимая к животу бумажную стопку. Шея, щеки и лоб ее алели.

Игнатьев смерил Огурцову рассеянным взглядом и прошел в свою каморку. Уселся в кресло и забарабанил пальцами по столу.

Посмотрим, поглядим. А погода все-таки отличная: солнышко, небо голубое, ни облачка. Может, все и получится. Если бы не эти тяжелые мысли.

Лерочка налила в фарфоровую прозрачную чашку ароматный кофе и торжественно подала шефу на подносе. Шеф был явно не в духе, хмурил брови и чесался.

— Кто звонил? — продолжал хмуриться Игнатьев.

— Так, никто, — подняла секретарша глаза на Иллариона. — А нет, вру, был звонок один странный, из адвокатской конторы.

— Вера, что именно за звонок, давай подробнее, — рявкнул Илларион.

«Не угодишь ему, вот ведь капризуля, с утра в дурном расположении духа, но до чего хорош, даже в гневе. Глаза бешеные, рожа красная. Очень сексуально, потерплю еще немного. Сейчас кофейку напьется и утихнет», — думала Валерия.

Она осторожно примостилась на стул напротив своего шефа и, ласково и преданно глядя ему в глаза, зачастила:

— Адвокат звонил, он и представился, но я не запомнила имени.

— А что, писать ты уже разучилась? — причмокивая кофейный напиток, сердился Игнатьев.

— Да я не придала значения. Он спрашивал про вас. И сказал, что обязательно перезвонит чуть позже, вот и весь разговор.

— Ладно. Иди работай. И соедини меня с ним, если что.

— Будет сделано, Илларион. Ну, я пошла. — Лерочка потопталась у стола шефа, перевела печальный взгляд на дверь и, наконец, вышла из кабинета.