Надо проверить, не растут ли крылья?

— … по сему на голосование фольхстага ставится вопрос об удовлетворении данного прошения и даровании сквайру Гарну Вельку титула маркграфа Вольной марки, со всеми правами и обязанностями фольха империи Эдан.

Император закончил говорить. Верхняя палата безмолвствовала, фольхи были в курсе вопроса. Зато по рядам Нижней палаты пошел тихий гул обсуждений. Ну да, создание новой марки — давно такого не бывало. Все пять ныне существующих марок созданы чуть более века тому назад, если я ничего с датами не путаю.

— Тишина в зале! — пригрозил лорд-распорядитель, в очередной раз стукнув в пол посохом. — Император сказал свое слово. Кто из фольхов империи готов выйти в круг ораторов?

Александр Ранк подал лорду — распорядителю знак, подняв вверх ладонь.

— Маркграф Александр Ранк говорит, — тут же произнес лорд-распорядитель, сопроводив это очередным ударом посоха.

Думаю, паркет у кафедры приходится часто менять. Он и выглядит несколько более ярко, чем в остальном зале.

В никакой круг ораторов, видимо так называется помост в центре, Александр Ранк выходить не стал. Просто поднялся со своего места.

— Железная марка против прошения, — начал он. — Расширение фольхстага видится нам ненужной и опасной затеей. Сквайр Гарн Вельк, без сомнения достойный ласс империи Эдан. Но его заслуги перед империей не настолько велики, чтобы претендовать на такое высокое место.

Закончив короткий спич, железный маркграф сел.

И похвалил, и поругал, а главное — коротко и по существу, без кучи лишних и совершенно ненужных слов. Но какой-то формальный протест, я бы в его искренность не поверил. Надеюсь, Александр Ранк все эти дни изображал кипучую деятельность. Иначе кто поверит, что он всерьез против?

— Маркграф Александр Ранк сказал свое слово. Кто из фольхов империи готов выйти в круг ораторов? — вновь повторил лорд-распорядитель.

Ответом ему стало дружное молчание и полное отсутствие каких-либо сигналов.

— Фольхи империи сказали свое слово! Начинаем голосование… Герцогство Асгер?

Мне показалось, что мир на короткий миг замер. В ожидании ответа, мое сердце пропустило удар. А затем зачастило, словно пытаясь проломать ребра. Казалось бы, все предрешено, но вдруг именно сейчас что-то пойдет не так.

Император разгадает фальшь железного маркграфа и подаст какой-то скрытый сигнал…

— Герцогство Асгер голосует «за»! — кивнул Пор Асгер, не забыв наградить меня скептическим взглядом.

Прав Александр Ранк, проголосовать-то фольхи проголосуют, сделают одолжение принцам, но затем постараются меня либо под себя подмять, либо утопить.

— Герцогство Вегейр?

— За!..

Все девять герцогств ожидаемо проголосовали «за», едва не вырвав у меня из груди вздох облегчения. Затем «за» проголосовали четыре маркграфства. В Нижней палате вновь поднялся недоуменный гул. Как я и предполагал, такое редкое единение фольхов удивляло.

— Железная марка?

— Железная марка голосует против, — равнодушно поведал фольхстагу Александр Ранк. Но его голос уже не имел никакого значения.

— Тринадцать голосов «за», один голос «против». Фольхстаг империи Эдан явил свою волю — решение принято!

Отведенная Нижней палате часть зала заволновалась, зашумела. Пусть это и звучит немного пафосно, но сегодня на их глазах творилась история. Кто-то начал хлопать в ладоши, знать бы еще, чему. И вскоре от грохота аплодисментов Нижней палаты содрогнулись стены…

Проклятье, а ведь они, правда, вздрогнули! Но отнюдь не от аплодисментов!

Где-то под землей словно шибануло гигантским молотом. Стены фольхстага содрогнулись, с них посыпалась лепнина и штукатурка. Одна из величественных колон, поддерживающих свод, треснула и начала падать прямо в зал. Стеклянный купол лопнул, обрушив вниз острый дождь осколков…

Как я неоднократно замечал, в такие моменты тело у меня работает лучше и быстрее головы. Ряд стульев, так себе защита, но ничего лучше в зале нет. Да и стулья добротные, широкие, почти кресла. Человек моей комплекции спокойно между ножками пролезет.

Так что пока голова пыталась понять, что происходит. Умное тело спасало ее, а заодно и себя, нырнув в это единственное укрытие, спасаясь от летящих сверху осколков стекла.

Грохот, звон, треск и крики — все перемешалось. Зал фольхстага потонул в облаке пыли, в котором отчетливо чувствовались нотки дыма и сгоревшего пороха. Это-то запах я ни с чем не спутаю.

Но тряска, звон и грохот прекратились, остались только испуганные крики и стоны раненых.

Пол был усеян осколками разбитого стекла. Некоторые из них были внушительного размера. Стараясь не пораниться, я выбрался из своего укрытия. Быстро огляделся.