– Как это?
– деланно возмутилась я.
– Мне нужно срочно обсудить одну тему с многоуважаемой соседушкой.

Уточнять, что тема касается того, что я хочу научиться прясть, я не стала. Пусть этот озабоченный немного подумает о своем поведении. Оставив хмыря одного, мы гордо удалились в сторону дома и там уже похохотали всласть, вспоминая видок этого казановы недоделанного.

Папа решил взять на себя чистку рыбы после того, как обрядится и уведет корову на пастбище. Я же пошла к той скотине, что была под ответственностью у меня. Ну и к соседке, как я и хотела.

Аглая встретила меня как родную. Мы подружились на почве сплетен. Она говорила, а я слушала. И, если разделить на два, а то и три, то получим истину.

Попивая травяной чай с вареньем из слив, я слушала трескотню соседки о том, как дед Митяй через щель в заборе подглядывал за еще не пожилой вдовой Мартыной. Живет та в центре села через дорогу от дома старосты. Митяй же, не придумав ничего лучше, сначала взобрался на яблоню, что растет в саду между церковью и домом Трофима Гордеевича. Обломав не мало веток с недозревшими плодами, тот решил найти местечко поудобнее и, встав задом к храму, склонился в поклоне к щели между досок в заборе.

Мимо проходящий дядька Григо, отметил, что дед Митяй не в ту сторону поклоны отбивает. Мол, развернись и иди в церковь грехи замаливать. Иначе, он лично поведает о тайных пристрастиях Митяя его супруге бабе Глаше.

Мартына, услыхав разговоры рядом с домом, вышла за калитку и, кокетливо стреляя глазками в сторону дядьки Григо, зычным голосом спросила:

– А шо таки здесь происходит?

Увидев нездоровый интерес к своей персоне, Григо сначала боком, а потом короткими перебежками скрылся в саду поближе к церкви. Мартына, качая пышным бюстом, неотвратимо начала преследование. Дед Митяй, видя что добыча убегает, рванул следом.

Кто же победил, спросите вы. Даже если не спросите, то я отвечу. Победила бабулька, которая пропускала страждущих в церковь. Она увидела поломанные ветки яблони, собрала недозревшие плоды и ими обстреляла эту незадачливую троицу. И теперь все они сверкали синевой как расписные блюдца в стиле Гжель. Отсутствующий батюшка знал кого оставить на хозяйстве.

Вдоволь нахохотавшись, я все же задала свой вопрос, за чем, собственно, и шла к Аглае.

– Теть Аглая, вы прясть умеете? Я вязать хочу, а папа только может помочь в стрижке овец.
– с надеждой посмотрела я в глаза соседке.

Та только руками развела.

– Мать моя умела. Меня пыталась научить, но я как перезапутала ей все что могла, так она меня больше и не подпускала к этому делу.
– развела она руками.
– Умерла она три года назад, да ты сама знаешь.

Я уверенно покивала на это замечание.

– Свекровь не рукодельная совсем. Так что тоже мимо. Но, раз уж ты спрашиваешь, то я тебе прялку отдам. Вряд ли у тебя она есть. Да и Владияр, если что, то сможет по ней тебе новую выстрогать. А так я, конечно, поспрашиваю у кумушек.

– Что ж... И на том спасибо.
– сердечно поблагодарила я.

Я забрала прядильные причиндалы и пошла домой шить. Папе хоть обновки какие сотворю.

Дома разложив добычу по ящикам стола, я с кровожадным видом и ножницами в руке подступилась к очередному отрезу. Уа-ха-ха-ха-ха!

Спустя неделю отец закончил строгать, собирать и шлифовать кровать для сына Василены. Он договорился с Тихоном, мужем Аглаи, о том, что на его телеге увезем готовое изделие к дому травницы. Ну раз уж у нас нет лошади, то почему бы не помочь по соседски?

Я тоже поехала, хотя отец меня отговаривал.

– Ну зачем тебе? Я ж только туда и обратно. Да и дети ее тебя опасаются.

Но я была непреклонна. Я ж не дура, чтобы упускать такой шанс познакомиться с возможной будущей мачехой. Есть, к тому же, пара вопросиков для нее на тему отваров, которыми я отпивалась первые две недели. Есть ощущение, что это моя жизнь и реальность. Как-то укоренилось это в подсознании. Хотя помню все, что было до, но и прекрасно живу с тем, что после.

Еще один повод ехать - это узнать побольше о Тихоне. Странно видеть этого мужчину так близко. За полтора месяца пребывания здесь бок о бок, я видела его пару раз, да и то издали. С меня ростом, щуплый, абсолютно седой, он как-то не гармонировал с пышнотелой Аглаей, которая не смолкала, по-моему, даже во сне. Возможно поэтому Тихон седой (даже странно, что не лысый). И молчаливый до ужаса. Ни единого слова еще не довелось от него услышать. Наверное, так он компенсирует нрав своей супруги.

Утро нас встретило щебетом птиц и лаем соседских собак. А еще ржанием смоляной кобылки с томным взглядом, которую привел Тихон с конюшни за пастбищем. Она деликатно удобряла смородиновые кусты, растущие у нашего забора. Я предположила, что эти кучи - это ее комплимент нам, как хорошим людям. Кокетка какая!

Тихон обмундировал кобылку и прикрепил телегу. Затем помог затащить кровать. Сам он сел на облучок (ну или как эта тумбочка спереди телеги обзывается?). Папа же резво вскочил на телегу, затем принял из моих рук корзину с гостинцами и уже потом втащил меня. Ну юбка-то (кстати, недавно сшитая) мешает ноги задирать. Ну ничего, я ж леди... мадмуазель... Девочка, короче. Пусть ухаживают.