Наконец, священник прочитал небольшой отрывок из Евангелия со своим пояснением, рассказал прихожанам о том, чем им следует помочь сегодня храму, и литургия благополучно завершилась. Почти все потянулись к выходу. Однако Элезар, напротив, приблизился к алтарю и о чём-то зашептался со служкой. Тот сначала помотал головой, после чего франк приблизился к нему и стал ещё что-то объяснять. Наконец, служка кивнул и убежал в алтарь.

Через некоторое время из него вышел священник. Взглянув на Элезара, он подозвал того жестом и что-то ему сказал. Элезар поцеловал его руку и вернулся к спутникам.

– Я договорился о встрече с епископом. Он сегодня не принимает, но для меня и Александра, как посланников в Рим обещали сделать исключение. Предлагаю пойти, пока привести себя в порядок с дороги и перекусить. Не думаю, что у местных прислужников будут проблемы с тем, что бы найти нашу компанию.

– Боярин, нам бы нормальную одёжу раздобыть, а?— обратился один из бывших владимирских ратников по имени Ратмир к Александру.

– И с оружием надо что-то решить, бронёй. – Поддержал его десятник Богдан.

– Вскоре мы должны встретиться с епископом. После этого займёмся одеждой.

Ратники благодарно загудели.

В том же здании, где разместились путники, монахи после мессы кормили голодных, коих было достаточно много. За небольшую плату паломников посадили за отдельный стол и принесли не полупустую бурду из лука в воде, а вполне себе съедобную овсяную кашу с прожилками мяса и даже обильно разбавленного водой вина. Позавтракав, сильно разбредаться, не стали. Кто-то занялся перекладкой вещей, кто-то пошёл посмотреть, как ухаживают за животными, а Элезар с Александром сходили умыться и переоделись. Монах надел подрясник и рясу ещё из XXI века и головной убор, который назывался клобук и произвёл при первой встрече сильное впечатление на Элезара. Он давно заметил, что местные реагируют на его хоть и не самое плохое, но и далеко не сверхдорогое одеяние, как на епископские одежды. Если бы она была просто хлопковой или шерстяной, то, наверное, удивления не вызвала, а вот не мнущаяся, гладкая на вид и ощупь, блестящая и глубокого, тёмного цвета синтетика здесь была столь необычна, что сразу вызывала ассоциации с дорогими восточными тканями, вроде шёлка.

После этого они вышли прогуляться по площади.

Пространство перед Собором ровным квадратом примерно в несколько сотен квадратных метров замостили камнями. Эту площадку окружили в основном зданиями, которые являются церковными. Торговцам здесь ставить лавки не разрешали, для этого была отдельная, торговая площадь через улицу. Но всё же здесь можно было кое-что купить. Не нечто нужное путникам, но то, что и ожидаешь найти в церквях. На противоположном конце площади, фактически уже после входа в переулок притулилась церковная лавка со всякой мелочёвкой, от маленьких плетёных верёвочек до свечей и даже книг. Рядом с ней столпились вышедшие после литургии горожане и некоторое количество великовозрастных школяров, которые, видимо, тоже присутствовали на службе. Напротив, также уже в переулке довольно много места занимала мастерская по изготовлению надгробий и крестов. У входа в неё стоял молодой человек со скрещёнными руками, опершись на высокий чёрный обелиск у входа, и с непонятной усмешкой смотрел на толпу у лавки напротив.

Александра заинтересовал этот юноша, и он даже решился подойти и обратиться к нему.

– Здравствуйте. Простите, с моей стороны не будет слишком наглым поинтересоваться, чем вас развеселили эти люди?

– О, вы знаете, я каждое утро после службы получаю истинное наслаждение от созерцания глупцов.

– Глупцов?

– Конечно, а разве вам самому не кажется глупым заботиться о том, что бы попасть в рай и тратить на это вполне земное серебро?

– Думаю серебро, которое они отдают за свечи, иконы и прочие необходимые им для спасения души вещи, лишь выражают то, что именно является для них наиболее ценным.

– Дерево и воск? – усмехнулся юноша.

– Господь, Богоматерь и все святые. Они копят своё богатство там, где считают наиболее надёжным его хранить – на Небесах — не поддался Александр.

– Ни Бога, ни благосклонность Святых не купить за деньги. – покачал головой парень- А уж посмертие в нашем мире для всех будет одинаковым, сколько бы монет они ни опустили в монастырскую казну и как бы их не зарыли на кладбище, в дубовом ли гробу или простой мешковине, каждого съедят черви.

– Это не попытка купить чью-то благосклонность, а жертва на храм. Эти люди просто так отдают Богу Богово.

Юноша покачал с сомнением головой.

– Вы уверены в своих словах? Возможно, вы лично считаете и понимаете, что, отдавая деньги в храме и получая взамен распятье, вы покупаете не Христа, а лишь совершаете милостыню, вы, я вижу учёный человек и, кажется, священнослужитель? Язычники же развешивают ленточки, оставляют чашу со снедью за печкой, ставят молоко в мыльне, но я вам гарантирую, что также поступают и эти добрые христиане. И здесь они тоже просто исполняют некий языческий обряд. Я отдам что-то монастырю, а взамен получу что-то от Господа. Воздаяние делающему вменяется по долгу, а не делающему вера его вменяется в праведность – немного неточно процитировал юноша послание Римлянам.

В этот раз Александр не спешил с ответом. Он и сам наблюдал несколько раз у местных христиан языческие обычаи, да и в бытность своей алтарнической жизни в далёком будущем наблюдал полное непонимание смысла покупки свечей или написания записочек за упокой и за здравие близких. Причём не только у людей, случайно оказавшихся в стенах церкви, но и у воцерковленных и исправно посещающих службы. Казалось, у каждого есть какой-то свой Бог, с которым он надеялся договориться, ожидая не милости, а возврата долга.