Шрифт:
После ухода полковника Иван долго сидел у окна, глядя на звезды. Где-то там, в другом мире, осталась его настоящая жизнь. Квартира с долгами, работа у Мирона Сергеевича, серые будни.
«Может, и правда лучше остаться здесь? — подумал он. — По крайней мере, интересно».
Но что-то внутри подсказывало ему, что его история только начинается. И финал ее может оказаться совсем не таким, как планируют доктора и полковники.
Тем временем в библиотеке на улице Ольховой Майя нервно расхаживала между стеллажами.
— Прошло уже три дня! — говорила она Ольге Андреевне. — Он должен был выйти на работу, но не вышел. Его определенно схватили!
— Тише, тише, — успокаивала ее библиотекарша. — Паника ничем не поможет.
— Но что делать? Мы же не можем просто бросить его!
Ольга Андреевна задумчиво листала какую-то старую книгу.
— Знаешь, Майя, — сказала она наконец, — у меня есть кое-какие связи в Третьей службе. Попробую что-нибудь узнать.
— Серьезно?
— Серьезно. Но это займет время. И потребует… определенных жертв.
Майя посмотрела на наставницу с удивлением. Ольга Андреевна редко говорила о своем прошлом, но иногда проскальзывали намеки на то, что когда-то она была не просто библиотекаршей.
— Что вы имеете в виду?
— Некоторые долги придется вспомнить. Некоторые тайны раскрыть. — Ольга Андреевна закрыла книгу. — Но Иван этого стоит. Он хороший мальчик. И он может многое изменить в этом мире.
— Вы думаете, он действительно особенный?
— Думаю? — Ольга Андреевна усмехнулась. — Дорогая моя, я в этом уверена. Такие люди появляются раз в столетие. И не случайно он попал именно в наше время.
Старая библиотекарша подошла к потайному шкафу и достала оттуда небольшой кристалл, светящийся изнутри мягким голубым светом.
— Что это? — спросила Майя.
— Связь. Прямая связь с одним старым другом. Надеюсь, он еще помнит, что должен мне.
Ольга Андреевна сжала кристалл в ладони, и тот вспыхнул ярким светом.
— Борис? — тихо сказала она. — Это Оля. Мне нужна твоя помощь.
Кристалл потускнел, затем снова вспыхнул. Из него раздался знакомый мужской голос:
— Оля? Боже мой, сколько лет… Что случилось?
— У меня пропал человек. Молодой, около двадцати пяти лет. Подозреваю, что его взяли ваши люди.
— Оля, ты же знаешь, я не могу…
— Борис, — голос библиотекарши стал стальным, — помнишь дело профессора Лебедевой?
Долгая пауза.
— Помню, — наконец ответил мужчина. — Что тебе нужно?
— Информация. И если возможно — помощь.
— Опиши человека.
Ольга Андреевна быстро описала Ивана.
— Понятно, — сказал голос из кристалла. — Завтра вечером. Парк Победы, скамейка у памятника Неизвестному солдату. В восемь.
— Спасибо, Борис.
— Не благодари заранее. И Оля… будь осторожна. Времена сейчас непростые.
Кристалл погас. Ольга Андреевна убрала его в шкаф и повернулась к Майе.
— Ну что ж, завтра узнаем, что с нашим Иваном.
В это время Иван лежал на койке и размышлял о произошедшем за день. Временная магия… Звучало впечатляюще и одновременно пугающе. Что, если он действительно мог управлять временем? К чему это могло привести?
Его размышления прервал тихий скрежет в стене. Иван прислушался — звук повторился. Казалось, что кто-то царапает чем-то острым по металлу.
Он встал и подошел к стене. Скрежет усилился, теперь в нем явно угадывались буквы азбуки Морзе.
«Т-Ы… К-Т-О?»
Иван огляделся. В комнате не было ничего металлического, чем можно было бы ответить. Он попробовал постучать костяшками пальцев по стене.
«И-В-А-Н», — простучал он.
«Х-О-Р-О-Ш-О… Я… А-Н-Н-А… С-О-С-Е-Д-К-А».
«К-А-К… Д-Е-Л-А?»
«П-Л-О-Х-О… З-Д-Е-С-Ь… У-Ж-Е… Г-О-Д».
Иван почувствовал, как сердце сжимается. Год в заключении…
«З-А… Ч-Т-О… С-И-Д-И-Ш-Ь?»
«Н-Е… З-Н-А-Ю… Т-Ы?»
«Т-О-Ж-Е… Н-Е… З-Н-А-Ю».
Они переговаривались еще полчаса. Анна рассказала, что ее взяли прямо с работы — она была преподавателем истории в университете. Обвинили в «неправильной трактовке революционных событий».
«Б-У-Д-Ь… О-С-Т-О-Р-О-Ж-Е-Н, — предупредила она в конце разговора. — З-Д-Е-С-Ь… В-С-Е… С-Л-У-Ш-А-Ю-Т».
Иван вернулся на койку с тяжелым сердцем. Значит, он попал не просто в тюрьму, а в место, где держат политических заключенных. Людей, чьим единственным преступлением стало несогласие с официальной линией партии.