— Путь свободы.

Дзержинский засмеялся:

— Свобода — это иллюзия для слабых умов! Настоящая сила в контроле, в порядке, в подчинении!

Он резко изменил направление атаки, и черная молния полетела не в Ивана, а в группу домовых. Маленькие существа не успели защититься.

Но Иван оказался быстрее. Он перехватил заклинание на лету, поглотив темную энергию своим щитом.

— Не тронь их, — предупредил он.

— А что ты мне сделаешь? — насмешливо спросил Дзержинский. — Еще одну волну пошлешь?

Вместо ответа Иван протянул руку к небу. Тучи над площадью потемнели, и грянул гром.

— Вызываешь дождичек? — фыркнул Дзержинский. — Как мило!

Но это был не дождь. С неба полетели ледяные стрелы размером с копья. Дзержинский едва успел создать защитный купол над собой.

— Неплохо, — признал он. — Но недостаточно!

Он резко ударил руками по земле, и от него во все стороны пошли трещины. Из разломов поднялись каменные шипы, направленные прямо на повстанцев.

Майя отскочила в сторону, Карцев укрылся за Горынычем. Магические существа рассыпались по площади, спасаясь от каменного дождя.

— Видите? — торжествующе кричал Дзержинский. — Вот что такое настоящая сила! Сила того, кто не боится применить любые средства!

— Сила без совести — это не сила, а слабость, — ответил Иван.

Он сосредоточился, и каменные шипы остановились в воздухе, а затем рассыпались в пыль.

— Красивые слова, — усмехнулся Дзержинский. — Но слова не остановят меня!

Он начал читать заклинание на незнакомом языке. Воздух вокруг него потемнел, и появился запах серы.

— Он призывает мертвецов! — закричала Ольга Андреевна. — Это же некромантия!

— Именно! — рассмеялся Дзержинский. — Если живые не хотят мне служить, я заставлю служить мертвых!

Земля на площади затряслась, и из-под булыжников начали выползать скелеты в истлевших мундирах. Мертвецы поднимались все быстрее, формируя армию нежити.

— Встречайте моих новых солдат! — злорадствовал Дзержинский. — Они не знают страха, не чувствуют боли и будут сражаться до полного уничтожения врага!

Скелеты двинулись на повстанцев. Карцев и его люди открыли огонь, но пули проходили сквозь костяные фигуры, не причиняя им вреда.

— Огнем! — крикнула Майя. — Только огонь может их остановить!

Она создала огненный вихрь, который превратил нескольких скелетов в пепел. Ефим Кузьмич и Прокоп Семеныч присоединились к ней, создавая новые огненные заклинания.

Но мертвецов было слишком много. Они продолжали подниматься из земли, замещая уничтоженных новыми.

— Нужно остановить Дзержинского! — понял Иван. — Пока он жив, они будут появляться бесконечно!

Он бросился к начальнику Третьей службы, но путь ему преградили три скелета в офицерских мундирах. Мертвецы оказались быстрыми и сильными, их костяные пальцы оканчивались острыми когтями.

Иван создал огненный меч и принялся рубить противников. Кости трещали и разлетались, но скелеты собирались заново, словно составленные из магнитных деталей.

— Бесполезно! — смеялся Дзержинский. — Мою армию нельзя убить, потому что она уже мертва!

— Может, и нельзя убить, — согласился Иван, отбиваясь от очередной атаки, — но можно освободить!

Он перестал атаковать скелетов и вместо этого обратился к ним напрямую:

— Вы были солдатами! Вы служили народу! Неужели вы позволите тирану использовать ваши останки для убийства невинных?

Скелеты остановились, словно задумавшись.

— Молчать! — заорал Дзержинский. — Вы обязаны мне повиноваться!

— Никто никому ничего не обязан после смерти, — спокойно сказал Иван. — Даже мертвые имеют право на свободу выбора.

Один из скелетов вдруг повернулся к Дзержинскому и медленно покачал черепом. Затем рассыпался в прах, но не от разрушения, а по собственной воле.

— Что?! — ошеломился Дзержинский. — Это невозможно!

— Возможно, — улыбнулся Иван. — Дедушка учил меня: самая сильная магия — это магия убеждения.

Другие скелеты тоже начали рассыпаться. Они выбрали покой вместо принуждения к службе.

— Нет! — в ярости кричал Дзержинский. — Я потратил годы на изучение этих заклинаний!

— И все впустую, — констатировал Иван. — Потому что ты пытался подчинить то, что не подчиняется, — человеческую душу.

Дзержинский остался один посреди площади, окруженный кучками пепла от рассыпавшихся скелетов. Его лицо исказилось от бешенства.

— Если я не могу управлять мертвыми, — прошипел он, — то уж с живыми-то справлюсь!