Только не уверена, что действительно желаю знать, что скрывает стекло. Не зря говорят, что чем меньше знаешь, тем крепче спишь.

Алентор, лорд Огня

Мор-р-ти. Само это имя вызывало неприязнь, что было, безусловно, неправильно. Неправильно по многим причинам, главная из которых — он юный маг и ученик школы, а я — Огненный лорд. Моя задача учить и, до определённого момента, защищать. Для меня все должны быть равны! Но… Мор-рти.

— Что такого важного ты можешь рассказать? — спросил я сурово, едва дверь за Евой закрылась.

Парень побледнел ещё больше, нервно сглотнул и начал говорить.

Рассказ был сбивчивым, путанным, но чем дальше, тем внимательнее я слушал. Когда адепт закончил, я принялся задавать вопросы — много вопросов! Мне была интересна каждая деталь.

Я желал услышать всё — от фактов, до логических изысканий при помощи которых Морти пришёл к своим выводам. Картина получалась стройная и одновременно непонятная. Что такого особенного могло произойти при исцелении младенца, что так обеспокоило герцогиню Шермскую? Почему она — предположительно! — избавилась от дочери, сдав ребёнка в приют?

А сам герцог? Всё это время он находился в отъезде, но неужели у него не возникло сомнений при возвращении? Он не мог отнестись к исчезновению ребёнка как к чему-то обыденному. Точно не мог.

Его жена искусная лгунья? Или он настолько влюблён, что готов поверить во всё, что она говорит? Она его убедила? Обворожила?

Непонятно.

— Может там имел место иной обман? — вслух предположил я. — Может ребёнка, например, выкрали, а герцогиню убедили, будто он мёртв?

Морти, которому явно хотелось сбежать, пожал на это плечами.

— Женщины после родов не всегда мыслят здраво, — продолжил я. — У них бывают искажения сознания, и они в целом очень уязвимы.

Затем вспомнилось вчерашнее донесение от приставленных к монастырской школе соглядатаев… Некие люди, которые явились к Илларии. Зачем? Для чего?

— А что если… — начал я, и осёкся. Обсуждать подобное с каким-то учеником не имело смысла.

Но что если Еву в этом приюте не бросили, а спрятали? Иначе для чего лгать о возрасте воспитанницы? И зачем врать о том, что девочку нашли в нищенских вещах?

Я прикрыл глаза, припоминая тот разговор с директрисой — она ведь подчёркивала бедность вещей. Повторила то ли два, то ли три раза. При этом лгала. Иллария очень много лгала, потому что дала клятву…

Допустим я прав, и Еву действительно таким чудовищным образом пытались спрятать. Но тогда новый вопрос — от кого?

— Ты свободен, — наконец произнёс я те слова, которых очень ждал Морти.

Парень тут же подорвался и поспешил к выходу, но…

— Стой! — я остановил его уже в дверях.

Когда адепт неохотно развернулся, я веско погрозил ему пальцем. Мои глаза испепеляли.

— Да что вы, ваша милость. — Морти пригнул бритую голову. — Да ни в коем разе и ни в коем смысле! Она ж для меня… ну как госпожа, понимаете? Моя семья семь поколений Шермским служит, какие тут любовные притязания? Никаких!

Я молчал, а он…

— Ева… ну это ж почти святое. Я ни за что! Даже если сама попросит.

Тут я поперхнулся. Вот наглец! Кажется, не зря говорят, что огневики наглые.

— А если вдруг увижу, что кто-то другой клинья подбивает, — продолжил парень, — так я ему по шее. Вот клянусь. Бошку сразу откручу!

Заботливый какой. Тоже мне подлиза.

— Если святое, — подал голос я, — то почему ты, на том занятии, спрашивал про свадьбу с маркизой?

Морти аж уши прижал. Пробормотал:

— А вы запомнили?

— Ещё как! — оскалился я.

Парень побледнел, позеленел, снова побледнел… И оказался полным дурнем, потому что признался:

— Я спрашивал на случай, если вдруг Евку защищать придётся. Если понадобится… ну там брак какой, чтоб никто не приставал. Вы ж сами запрещаете к бракованным… ну то есть к замужним приставать. Вот. Значит и сами свои же правила не нарушите.

— То есть ты собирался защитить её таким образом от меня? — Вопрос был риторическим.

Теперь несчастный малограмотный друг моей Евы присел. Хотелось прибить на месте — превратить в мокрое пятнышко, а потом испарить эту жидкость. Но сегодня я был добрый.

— Кыш отсюда, — сказал адепту и открыл портал.

Морти ушёл через дверь, я телепортировался. Причём переместился не к Камелиусу, со встречи с которым сорвался, а в собственный кабинет.

Недолго думая, я отправил Камелиусу вестника с извинениями — Лорд в данный момент общался со своими же чиновниками, а меня просил присутствовать, чтобы послушать и выразить мнение. Но заниматься такими мелочами я сейчас не мог.