Плюс мне очень помогал новый виток. Теперь работа в амбулатории меня почти не утомляла. Раньше я чуть ли не с ног валился после нескольких человек.

Теперь понятно, почему Родников так часто спит. Видимо, ману восстанавливает.

— Алексей Александрович! — вломился в мой кабинет Решетов, когда я уже начал собираться домой. — Я наплевал на указ нового главного лекаря и сбегал к Клавдии. Она там… Она там пирожки печёт!

Старик шмыгнул носом и развёл руками. Он не верил собственным словам.

— Видимо, не поняла меня ваша супруга, — вздохнул я. — Сказал же ей — не вставать и жирного не кушать. А она уже за выпечку взялась.

— Нет-нет, она всё поняла, — закивал Решетов. — Это она вам готовит. Завтра я вам целое ведёрко принесу.

— Не стоит, Василий Ионович, — улыбнулся я. — Рад, что ей стало лучше.

Прежде чем выйти из амбулатории, я подробно рассказал Решетову, как нужно профилактировать заболевание Клавдии. Старик быстро понял, в чём проблема, но на всякий случай законспектировал все мои слова.

— От пирожков не отказывайтесь, — сказал на прощание он. — Я теперь ваш должник. Занесу вам завтра кое-что из своей библиотеки. Подарочек. Думаю, вам понравится. Всегда хотел его детям передать, но мы так никого и не завели. Клавдия всю жизнь возится с женщинами и их детьми, а своих так завести и не смогла.

Фразой о подарке из библиотеки Решетов меня заинтриговал. Новые знания мне точно не помешают. От такого я отказываться не стану.

По дороге домой я заглянул в полюбившуюся мне лавку с инструментами, чтобы закупиться новыми материалами. Созрел у меня хороший план — что ещё можно добавить к своим аппаратам.

Однако осуществить его мне не дали. Как только я оказался около особняка дяди, передо мной предстала карета, которую извозчик остановил прямо у калитки моего дома.

Гостей я сегодня не жду. Тем более высокопоставленных. Кто это решил ко мне наведаться в такой час?

Я остановился у кареты, дверца её была открыта. А потому мне было видно сидящих внутри людей.

Анна Елина, барон Владимир Мансуров. А вместе с ними крупный рыжеволосый мужчина с густой, но ухоженной бородой.

Я сразу догадался, с кем имею дело.

— Добрый вечер, господин Мечников, — поприветствовал меня барон Елин. — Присаживайтесь в карету. Нам нужно поговорить.

После всех произошедших на этой неделе событий барон Елин был последним, с кем я хотел бы провести вечер. Хуже был бы только восставший из мёртвых патологоанатом Сухоруков.

— Знаете, Иннокентий Сергеевич, а мне бы хотелось воздержаться от совместной поездки с вами, — заявил я. — Учитывая, что вы лишили меня адвоката, а барон Мансуров спровоцировал меня на дуэль, у меня закрадывается подозрение, что вы меня в этой карете прирезать собрались.

А если учесть, что Елин заполучил кольцо, то он запросто может установить на меня огненную печать. И тогда я сам стану зависимым от силы этого артефакта.

— Не мелите чепухи, Алексей Александрович, — вздохнул барон. — Убивать я вас не намерен. Как раз наоборот, я хотел бы заключить с вами союз. Обещаю, я объясню своё поведение, как только мы приедем в наш особняк.

— Господин Мечников, — обратилась ко мне Анна Елина. — Честное слово, отец вам не лжёт. Вы можете мне довериться. Уж мне-то можете, правда?

— Анна, не разговаривай с ним, — буркнул Мансуров, но его замечание проигнорировали вообще все присутствующие.

Может быть, это и рискованный ход, но словам Анны я верю. Учитывая все наши предыдущие разговоры, она не создаёт впечатление вероломной дамы. А «дам» я повидал много, уж более-менее научился разбираться в их характерах.

Да и, если уж на то пошло, мне действительно хочется поставить точку в этом многостороннем противостоянии. Я желаю, чтобы от меня все отстали и позволили продвигать лекарское дело. Все эти интриги между дворянами меня совсем не интересуют, пока я не вижу в них выгоды или опасности для себя.

А опасностью тут как раз и попахивает.

— Ладно, барон, но только из уважения к вашей дочери, — согласился я и забрался в карету.

Елин поморщился, стерпев оскорбление, ведь этой фразой я сказал, что больше ни к кому из них уважения не испытываю. Карета тронулась, и сидящий рядом со мной Владимир Мансуров изобразил обиженную гримасу, после чего и вовсе отвернулся от меня.

А Иннокентий Сергеевич Елин тем временем начал наш разговор:

— В первую очередь, Алексей Александрович, я хочу уточнить один момент. Мне хочется, чтобы в мой дом мы вошли… Ну, уж не друзьями, но, по крайней мере, и не врагами!