Но никто из нас не привык к такому количеству равных. Это… уязвляло.

Слишком долго Империя возводила капитанов в культ, а когда поняла, что мы немного зазнались, оказалось поздно давать заднюю. Поэтому, когда в кабинет вошел Ворон, мы не подскочили с мест наперегонки и не поприветствовали его, приложив кулак к груди резко, быстро и синхронно. Нет, наши движения были неторопливы, а лица недовольны. Мы словно говорили: на время боя я буду подчиняться тебе, только давай особо не затягивать с формальностями.

Но Ворон появился не один. Вместе с ним в помещение вошел генерал третьего ранга Эрих Марк фон Ремарк. Но и на этом вопросы не закончились.

Вместе с армейским руководством появился наследный принц Сантии из династии Пескаторе. В отличие от представителей генералитета он был одет в кричаще-дорогой наряд — сплошь златотканая парча, а его запонка с бриллиантом стоила целого вагона снарядов.

Дополняла образ молоденькая красотка-фотомодель, которая висела на принце, как дорогой аксессуар.

— Ой, как я люблю мужчин в форме! — улыбнулась она, на что генерал ответил самым дружелюбным взглядом, на какой был способен — взглядом кирпича.

Образом праведника принц себя не утруждал, хотя вот-вот собирался надеть королевскую корону.

— Приветствую вас, братья, — взял слово Ворон, показывая нам рукой, что можно садиться. — Я собрал вас вживую, потому что враг заполучил наши ключи шифрования. Так что пока самый надежный способ передачи информации — из уст в уста. Перейду к делу. Рядом со мной наследный принц Сантии — Руфус де Хольм Третий. Наш верный союзник в этой войне. Как вы знаете, город Виттория — столица Сантии — подвергся нападению альпов. Тех, которых не добили в первую межконтинентальную. Значительной части горожан уже вживили нейрочипы. Наша задача спасти выживших, а также уничтожить альпов, нанося минимальный ущерб городу.

В комнате послышались одиночные смешки.

— Командир ударной группы сказал что-то смешное?! — грозно вопросил генерал.

Он то и дело поглядывал на принца и его подружку, которой в штабе командования совсем не место. Та явно заскучала и достала зеркальце, чтобы поправить макияж.

Слово взял Бегемот — один из самых отбитых ребят в имперской армии. Он не боялся ни врагов, ни собственного начальства. И позывной заработал не просто так. Большое и тучное тело этого вояки с неохотой оторвалось от стула. Однако капитаном Бегемот был отличным. Жил на службе, даже законный отпуск взял всего разок, а уж откуда брались детишки у его жены — история стыдливо умалчивает.

— Вы меня простите, но, — Бегемот выставил перед собой пятерню и начал загибать пальцы. — Вы хотите сохранить город, спасти людей, от альтов, Волотами, — оттопыренным остался лишь один большой палец, показывающий «класс». — Вам не кажется, что ваш план слишком охренителен? Вдруг в нем что-то не так?

Смешки в зале усилились, что заставило принца сжать губы и недовольно сложить руки на груди. Его подружка уже начала подкрашивать губы.

— Что за выходки, капитан?! Отставить смешки! — взревел генерал.

— Ну, если вы на сарказм так обижаетесь, скажу прямо, — Бегемот чуточку посерьезнел. — Если хотите сохранить город, возьмите полчище Цвергов, Дестро, танков и мотопехоты. Но вот незадача, вашими противниками будут альпы. Они эту мелочь на раз-два разделают. Остается только бить из тяжелых орудий. Сохранить город не получится.

— Господа, — чопорно подобравшись, взял слово принц. — Может, вы и не разделяете моей любви к Виттории, но для меня и для всех моих соотечественников — это больше, чем город. Недаром каждый второй житель планеты считает нас культурной столицей мира. Для меня важно каждое здание, каждый парапет, каждый камень. Я прошу вас лишь о том, чтобы доставить пехотные подразделения к определенным стратегическим точкам, дабы мы сами, своими силами зачистили город.

И вот тут уже никто не смеялся. Лишь Бегемот пробубнил себе под нос, прежде чем сесть:

— Как скажете. Доставим ваших парней на бойню.

* * *

До погрузки в Волот оставалось шесть часов.

Мы шли к своим машинам по огромному ангару вместе с Бегемотом. Говорил в основном он: о семье, о моем отце и о том, как я на него похож. Он каждый раз вспоминал об этом, когда мы виделись.

И шутить не забывал. Не смешно, как всегда.

— Вот я тут вспомнил один анекдот, — говорил он. — Собрание это дурацкое навеяло. Штаб, все ждут адмирала. Прибегает адъютант, докладывает: «Адмирал просил передать, что у него дама, поэтому он задержится на пару часов».

— «Но если дело пойдет плохо, то на пару минут», — закончил я с улыбкой.

— А, так я уже рассказывал. Ну, не серчай, память — не самая сильная моя сторона. Вот со здравомыслием — другое дело.

— Да, ты правильно там все сказал. Дело гиблое. Это не план, а идиотизм.