Я выстрелил повторно, но патроны кончились в самый неподходящий момент.

Кошак почти добрался до цели. Мускулистое тело ловко взбиралось на последнюю опору, и вскоре он оказался у открытой секции в крыше. Последний взгляд, полный ненависти — и он скользнул наружу.

Я стоял, тяжело дыша, и ощущал, как меня наполняет бессильная ярость.

— Черт побери все ваше хвостатое племя! — прорычал я в сердцах.

— Сэша не из его племени, — мотнула головой моя кошка. — Сэша — ангорийка, а это совсем не ангориец. У него шерстка по всему телу и он рыжий, кити-кити.

— Да, это тойгер, извини, — выдохнул я и оперся о какой-то стол.

Гнев бурно перекипал внутри, будто ядовитое зелье в котле ведьмы из сказок. Этот шагоход успел стать моим домом, моей крепостью, на которую слишком часто покушались. Мысль о дикаре, который разгуливал здесь невесть сколько, стала непереносимой. А хуже всего, что он удрал и скоро сообщит о раненом Волоте сородичам. Так что этот бой еще далеко не окончен.

В дверях сада появилась запыхавшаяся Шондра.

— Удрал? — тут же спросила она и невольно обвела взглядом помещение с высоким куполом. — Ох ты ж, боже мой… И чего мы не заглянули сюда раньше?

Я промолчал, но ту же раздул ноздри. Только сейчас, придя в себя после гонки и адреналина, заметил, что от обоих барышень жутко разит. Коса турельщицы растрепалась и распускалась на ходу, а еще я заметил коричные пятна на одежде девушек. Очень характерные пятна.

— Шондра, я вроде велел Сэше заняться дерьмом аллиготов. Помогать ей было не велено. И уж точно я не советовал принимать грязевые ванны из экскрементов.

Турельщица тут же смутилась и вытянулась по струнке.

— Мы удобряли цветочек, — сообщила ангорийка. — Они с Шондрой немного поругались, когда домик на ножках закричал. Но это только потому, что цветочек испугался, кити-кити!

— Домик… закричал? — переспросил я. — А, ты про сигнал тревоги? Шондра, ты по этой причине не ответила мне по коммуникатору?

— Мне было немного сложно думать про твой вызов, кэп, когда я самую чуточку летала по отсеку на манер лассо.

— Ладно, — выдохнул я, не желая вдаваться в детали. — Только помыться не забудьте.

Шондра хмыкнула и сложила руки под грудью.

— А кто сейчас на мостике? — поинтересовалась она, вскинув черную бровь.

— Кармилла, — ответил я и невольно скривился.

— Офигенная идея, капитан.

Да, признаю. Оставлять вампиршу в командном отсеке, рассчитывая что она забудет про вражду и вспомнит про данную клятву, не очень дальновидно. Дурость это, если честно. Но потакать ее кровожадным прихотям я не собирался. На моем борту никого не будут высасывать, как бутылку томатного сока. Даже враги не заслуживают такой смерти.

Я мог взять ее с собой, чтобы успеть остановить. Но это бы с гарантией переросло в новый конфликт. Присосавшегося к жертве вампира отлепить не проще, чем клеща. А еще мне совершенно не хотелось, чтобы эта белоснежка прикрывала мою спину.

— Давайте осмотримся, что ли, — я пожал плечами, так ничего и не ответив Шондре.

Отсек напоминал оранжерею. Огромную и мрачную. Металлически опоры потемнели от времени и воздействия разлагающейся органики. Когда-то это место было оазисом зеленой жизни, но теперь здесь царили забвение и тоска.

Деревья и кустарники казались хрупкими и ломкими. Они тянули сухие ветви в разные стороны, словно в последней отчаянной попытке достичь солнца или воды.

Среди засохших растений виднелись старые, заржавевшие скамейки и разрушенные декоративные элементы. Краска поблекла и облупилась. Сложенный из камней водопадик в углу давно перестал журчать. Вода в нем высохла, оставив лишь пустой бассейн. Беседка еще выглядела ничего, только покрылась налетом растительного тлена.

Но самое главное — это ведь не просто сад.

Это одиночка, в которой долгие годы сидел монстр.

И он бесился. Кучу деревьев переломал, землю разбросал, камни расшвырял. Валунов здесь хватало — ими для красоты огородили отдельные участки. А чудище их швыряло — я заметил вмятины на стенах. Несколько ламп дневного света под потолком тоже огребли.

Еще он переломал все оборудование — различные виды гидропонных установок. Выбил стекло из каких-то перегородок. Разметал стулья и столы, перевернул скамейки. Все это покрылось пылью и грязью.

Стало немного жаль цветочек. Остаться в полном одиночестве — незавидная участь.

Но само место впечатляло, несмотря на запустение. Сразу видно, что инженер, построивший избушку, очень любил свою жену. И дочери наверняка нравилось проводить здесь время. Я даже ощутил некоторую ностальгию — у нас в купольных поселениях на Луне тоже устраивали такие сады, только гораздо больше. Помню, как тырили яблоки и сливы с пацанами, а потом огребали от наставника.