Он повернулся, глядя в проём длинного коридора, и снова принюхался. Возле распахнутого окна его чуткий нос уловил слабый след. Следы лап тянулись прочь от дома, по снегу и смешивались с каплями крови. Элиас мгновенно узнал запах Волкосветовых, и его сердце сжалось в тревоге. Неужели кто-то из девочек ранен? Этот запах пронизывал его, усиливая тревогу, которая не давала дышать спокойно.

Элиас ринулся по следам, не останавливаясь, пока не добрался до огромной ели, под густой кроной которой нашел Айлин и Эльзу. Девочки были в обликах зверя, напуганные и изможденные. Их мордочки покрылись сажей и снегом, но они были живы. Глаза, полные страха и усталости, при этом горели решимостью. Они умудрились протащить бессознательное тело матери несколько километров, прячась от преследователей, и теперь лежали под защитой ветвей могучего дерева.

Элиас замер, опасаясь напугать девчонок, и в этот момент Айлин, ощетинившись, чуть было не бросилась на него. Она не узнала его в первый миг, явно не ожидая увидеть одного из близнецов в мире живых.

«Элиас?!» – ментальный вскрик Эльзы слегка оглушил. В глазах волчицы промелькнул свет надежды, которая, казалось, давно угасла.

«Да, Острые Зубки, это действительно я!» – мысленно ответил оборотень.

Он медленно подошел, позволив девочкам убедиться, что это действительно он. Их глаза были полны влаги, но они не теряли достоинства. Волчицы выскочили из-под защиты ветвей и прильнули худенькими телами к черной шкуре, прижимаясь к его груди. Элиас почувствовал, как напряжение последних дней наконец-то слегка отпускает. Он осторожно подошел к королеве, разглядывая ее. Она без сознания, но жива! Морда у волчицы Лоррентии бледная, но ее дыхание ровное, что вселило в него надежду.

«Вы большие молодцы, – произнес он ментально. – Теперь ваша очередь отдохнуть. Я скоро вернусь».

Оставив ненадолго Айлин и Эльзу с матерью в укрытии, Элиас вернулся на место сражения, чтобы забрать необходимые вещи. Он быстро нашел сумку королевы и притормозил возле одного из убитых воинов, примериваясь к размерам. Парень чувствовал, что перевоплощаться перед девочками будет неуместно, и поэтому обернулся в человека возле трупа, быстро нацепив его одежду, несмотря на холод и жесткий снег, обжигающий обнаженную кожу. Пять дней в образе зверя без поддержки луны выкачали из Элиаса почти всю магию. Его зубы стучали от мороза, но это не имело значения. Главное – защитить тех, кто ему дорог.

Элиас бегом вернулся к укрытию под елью, бросил сумку рядом с волчицами и выдохнул, чувствуя, как усталость медленно накатывает на него.

Пока девочки за спиной перекидывались и одевались, Элиас склонился над королевой, осторожно похлопывая ее по щекам, стараясь вызвать реакцию. Он прикоснулся к ее холодной лапе, пытаясь передать свое тепло, и прошептал ее имя, надеясь, что она услышит его. Пальцы подрагивали, когда он массировал виски волчицы, а ментальные окрики усиливали его отчаянные попытки вернуть ее в сознание.

Он закрыл глаза, сосредоточившись, и отправил зов: «Ваше величество! Королева! Лоррентия! Вернитесь к нам! Прошу! Вы нужны своим дочерям!»

Его посыл, полный отчаяния и надежды, разлетался в эфире. Мохнатое тело на густой подстилке сухих осыпавшихся иголок, дрогнуло и начало принимать человеческую форму. Элиас накинул на королеву ее шубу и помог ей принять вертикальное положение.

Густые ветви векового дерева, согнувшись под тяжестью снега, создавали надежное укрытие, скрывая от непрошеных гостей. Айлин и Эльза, обессиленные, но уже одетые, подобрались к ним, чтобы помочь матери. Затраченные в схватке силы и потеря крови от ран не позволили королеве залечить многочисленные укусы и несколько ровных порезов безжалостной стали клинков врага.

Около часа потребовалось на то, чтобы обработать раны пострадавшей королевы. Каждый раз, когда Элиас смотрел на девочек, его охватывало чувство гордости. Айлин, несмотря на слёзы, уверенно помогала парню обтирать выступающие капельки крови. Эльза, дрожа от холода, держала маму за руку, разговаривала с ней, чтобы отвлечь от лишней боли. В сумке королевы обнаружилась небольшая горелка с накопителем магии, и полчаса спустя, после того как Элиас вновь наведался к месту схватки, Лоррентия пила горячий настой из еловых иголок. Передав дочерям котелок, она тихо поблагодарила Элиаса, по-матерински проведя ладонью по впалой щеке молодого человека. Ее слабый голос, полный признания, согревал его сердце.

Когда буря немного утихла, и девушки задремали, Элиас изо всех сил гнал сон, оставаясь настороже. Запах прежнего хозяина одежды сбивал обоняние. Он оперся спиной на шершавую поверхность ствола их импровизированного логова, обнимая руками колени и прислушиваясь к каждому звуку. Вокруг всё тихо, но это затишье, полное скрытой угрозы. Его мысли снова были тяжёлыми и мрачными.

Где же Северрин? Жив ли он?

А что, если Лиана действительно мертва? Эти вопросы терзали, вынуждая волка внутри поскуливать. Он вспомнил детские дни, когда они с братьями и принцессой бегали по полям, смеясь и радуясь жизни. Неужели всё это потеряно навсегда?

Элиас вглядывался в щель между веток, видя, как падают хлопья снега, заслоняя собой горизонт. В голове возник голос учителя: «Настоящий воин защищает тех, кто слабее, несмотря на страх». Эти слова звучали как клятва. Он дал себе обещание, что больше не позволит никому причинить им вред и доведет их до клана Северных. Звуки ночи, глухие завывания ветра лишь усиливали его решимость. Пусть даже он один против целого мира – он защитит их, чего бы это ему ни стоило.