— Других ещё сделаешь? — ахнул купец. — Смотри, Ульна-краса, никому даже не показывай! Сразу ко мне иди! Я тебя, девонька, не обижу.

Не обидишь, ага, потому что я не позволю.

После обеда мы с Пекасом и Феней поехали домой. Дед, довольный удачной торговлей, выделил Фене вполне приличную сумму на покупку её хотелок. Закупились мы с Фенечкой солидно. Так как всё необходимое в хозяйстве уже купили и загрузили в телегу, мы занялись выбором тканей и всего необходимого для Фениного рукоделия. Обещанные бусы, кстати, дед ей купил — крупные, бирюзовые, они удивительно подходили к Фениным глазам.

Дом встретил меня радостным хрюканьем свиней и криками птицы. Все сыты, у всех есть вода — спасибо соседке Данке. В благодарность я привезла ей с ярмарки платок. Яркий, большой, с напечатанными на ткани цветами и кистями. Феня сказала, что за пустяковую просьбу — присмотреть за хозяйством, хватило бы и леденцов детям, но я решила не жадничать. Леденцы, кстати, детям тоже купила.

Всё-таки первые деньги заработала, могу себе позволить такую роскошь, как сделать подарок.

— Это мне? Мне? — выдохнула Данка. — За что? Нет, нет, Ульна, я не возьму!

— Почему? Тебе не нравится? — удивилась я.

А Феня аж млела от вида платка. Ей я потихоньку тоже купила, но пока не отдала. Для Фенечки у меня теперь будет два красивых платка с голубями по углам. Тот, который был в моём приданом и ужасно ей нравился — пусть носит, когда родит, у меня не факт, что будет муж и дети. И новый, который я купила на ярмарке. Оба подарю ей после того, как малыш появится на свет, ведь Фенечка тогда будет — детная мать!

— Не могу я его взять, да мне сроду никто ничего не дарил! А ты-то с какого ляда надумала? Нет, нет! Забирай! — едва не плакала Данка.

Странная какая-то она. Отскочила от меня, шлёпнулась на лавку и уже ревёт.

Я присела рядом, обняла соседку за плечи:

— Данка, милая, не плачь. Возьми подарок, у меня рука лёгкая, пусть тебе теперь часто подарки дарят. Муж, Степ, пусть тебя балует. Ты же молодая, красивая, кому носить красивые вещи? Конечно — красивой женщине.

Данка всхлипнула, расстелила подарок на коленях и бережно провела рукой по рисунку. Не собиралась вмешиваться в чужую семейную жизнь, но при случае замечу Степу, что жена у человека не только для того, чтобы варить похлёбку и рожать детей. Эх, язык мой — враг мой. Когда уже научусь не лезть не в своё дело?

Зимние дни коротки, и мы с Феней урывали каждую минутку, чтобы заняться шитьём. Шить при лучине совершенно невозможно, вот и сидели, каждая поближе к окну, кроя и сшивая маленькие рубашечки, штанишки и чепчики, подрубая края у пелёнок и простынок.

Феня, мастерица, ещё и вышивкой их украшала. Зато я презентовала ей идею чепчиков и ползунков. И пусть последний раз я занималась шитьём сто лет назад, но раскроила и сшила вполне приличные ползунки и два малюсеньких чепчика, а ещё показала Фене, как складывать подгузник.

— Откуда ты знаешь? — удивлялась Феня.

Я пожимала плечами. Оттуда. Подруга родила сразу после колледжа. Её родители сказали, чтобы с ребёнком домой не возвращалась, вот и помогали все её подружки и друзья — кто чем мог. На памперсы денег не было и пришлось подруге использовать старый метод наших бабушек и мам — марлевые подгузники. Ничего, кстати. С крахмалом вместо дорогих присыпок, стерилизованным растительным маслом вместо специального детского, в подгузниках и древних фланелевых пелёнках и ползунках дочка подруги росла вполне здоровой.

Готовые изделия Феня сразу стирала, сушила и складывала в отдельный сундук, подальше от любопытных глаз.

С рождением ребёнка в этом мире было связано столько примет и обычаев, что я не переставала удивляться.

Муж и любой другой мужчина не должен видеть детского приданого до появления малыша на свет. Если Пекас приходил домой неожиданно, мы с Феней набрасывали на маленькие вещичку большой кусок полотна. Дед поворачивался спиной, давая нам возможность спрятать всё в специальную рабочую корзинку.

Ещё беременным нельзя было посещать трагические мероприятия и вообще все сборища, где они могли расстроиться и заплакать. Кстати, этот запрет длился, пока ребёнку не исполнится полтора года.

О том, что беременную непозволительно ударить, даже несильно, я уже знала. Феня рассказала пару случаев, когда у обидчика отсохла рука. Просто высохла и висела, как плеть, никакие дары великим богам не помогли.

— Ой, Ульна, стемнеет скоро, а я ещё на околицу не ходила, — подхватилась Феня.