Они молча исполняли волю своего командира.

Были ли они ему благодарны, или проклинали его душу, как он проклял их тела? Всем не угодить. Для кого-то проклятье — дар. Для кого-то избавление от болей и страхов. А для кого-то — смерть, которую он обретёт только из-за того, что не смог смериться со своей судьбой.

Я услышал шуршание гнойного доспеха. Дрюня притащил пару брёвен, которые тут же улетели в огонь. Он, как и я не ощущал ни холода, ни жара. Но меня впечатлила его забота, хотя быть может, ему, так же как и мне не хватала чуточку тепла в душе.

— Отдохни, друг мой, — сказал я моему другу, с опаской оглядывающемуся по сторонам.

Он уселся рядом, коснувшись своим наплечником мои кровавые наросты в виде рогов. Свет пламени плясал на наших лицах, поблескивал на влажных глаза.

— Та девка, которую ты видел, — начал Дрюня, выдавив из горла булькающий шёпот. — Которая из двух? Та, что была со мной, или с тобой?

— Со мной.

— Значит, и она умерла.

Дрюня вдруг тихо рассмеялся.

— Я сейчас вспомнил, — начал он, — какой ты извращенец.

— Это почему же? — спросил я, но виду ничуть не подал, что полностью не согласен с данным утверждением.

— Я помню, как ты душил ту девку. Оседлал её как кобылу и давай простыней душить. Ей понравилось? Она просила повторить?

— А тебе понравилось за всем этим наблюдать?

— Понравилось, — сплюнул Дрюня. — Так ты не ответил, Червяк, ей понравилось?

— Я не знаю… вернее, я не помню. Мы не виделись больше. Вроде.

— Но я всё равно не могу понять, как… где ты её увидел? Как ты вообще понял, что это она! Вот кого я видел — это лось. Этот огромный лось стоял за дорогой, прячась между деревьев.

— Она была в его разуме. Она управляла зверем, и через него — всеми остальными. И ты знаешь, я бы её не узнал, если бы она не узнала меня первым.

— Мне вот интересно, как она погибла в том мире.

— В сознании животных мы появляемся в человеческом облике, в нашем, в том, каким мы себя помним. Так вот её тело было полностью покрыто шрамами от ожогов. Вместо лица — сплошные переплетения зарубцевавшейся кожей. Ни волос, ни губ. Она страшно удивилась, увидев себя такой. Уверен, здесь мы её встретим в совсем иной форме. И очевидный факт — она одна из нас.

— Что ты имеешь ввиду?

— Она, как и мы, — паразит.

— И что нам с этого? — в голосе Дрюни прозвучала воинственность.

— Может, мы попробуем переманить её на нашу сторону.

— Нахрена она нам сдалась, Червяк? Тебе проблем мало? Решил еще одну бабу таскать за собой? Я тебе так скажу, дружище, мы покончим с ней, покончим с этим ёбаным «Кровавым лесом», и отправимся домой! Я устал от этого дерьма. И я сильно рассчитываю, что ты отправишься вместе со мной!

— Мой путь не пройдён…

— Мой путь не пройден… — ехидно усмехнулся Дрюня. — Мой путь не пройден… Нет никакого пути! А ты вообще не задумывался над тем, что может и не было никакой прошлой жизни?

— Что ты хочешь сказать? — размышления моего друга меня по-настоящему удивили.

— А то, что это всё иллюзия. Не было никакой прошлой жизни. Мнимые воспоминания. Мы такими уродились здесь, на этой земле. А кому-то сверху захотелось в наши головы вложить красивый сюжет, чтобы мы жили и развивались.

— Я помню всё как наяву! Я больше склоняюсь к тому, что мы попали в рай!

— Червяк, ты сейчас серьёзно? — Дрюня снова рассмеялся. — Тогда я тебя поправлю. Мы попали в ад.

Осматривая свои руки в свете костра, я отчасти мог согласиться с утверждением моего друга. Да, на рай окружающий нас мир мало походил. Слишком много боли, слишком много страданий. Но неужели в раю нет места кровопролитным битвам и сражениям? Нет драк, нет алкоголя и блуда? Нет сигарет?

Соглашусь я на такой рай? Ответ очевиден!

Быть может мы с Дрюней те самые, кто принесут сквозь райские сады свои утехи и устав? Какая-то немыслимая утопия. У каждого свой рай, неделимый, и лишь с правилами, которые человек успел вызубрить за свою жизнь. В любом случае, как бы жизнь не повернулась, нам придётся найти своё место в этом мире.

Я повернулся к Дрюне и сказал ему:

— С хозяйкой «Кровавого леса» мы должны будем договориться. Хотя бы попытаться. Нам нужны союзники. Хотя бы по той причине, что мы даже не представляем себе, во что мы ввязались. И кто еще может обитать в местных землях. И даже если мы покончим с ней, никто не даст тебе гарантий, что через пару дней на твои угодья снова не обрушатся полчища «кровокожих».

Дрюня лишь хмыкнул. Умолкнув, он облокотил голову о дерево, закатил глаза и словно погрузился в сон, хотя мне так и не удалось выяснить, нужен ему сон или нет. Я подкинул еще парочку сухих бревен в огонь, устроился поудобнее на влажном мхе и попробовал заснуть. Веки сомкнулись, но разум продолжал быть открытым, переваривая сотни, тысячи мыслей в секунду, одна из которых выбивалась вперёд всех.