— Твой огонь покаяния… — это Осси. Её голос разливался в болезненном рёве над нашими головами. — … очистит твой гнилой труп от всех паразитов.

Я повернул голову вбок. В поле зрения попали две женские ноги в кровавой корке. Оранжевый круг света упал на них и пополз медленно вниз, прямо к нашим сплетённым с Гнусом тела. Раздался треск огня, а затем невыносимый жар обрушился мне на спину тяжёлой плитой. Миллионы мушек вспыхнули, даже не успев пискнуть. Странно, но по телу раскатилась волна прохлады, унявшая боль.

— Инга, — закричала Осси, — переверни его!

— Я не могу…

Конец факела с пылающим пламенем ударил в голову Гнуса, оставив лёгкие ожоги и на моём лице.

— Блять… — взревел я.

— Инга! — по женскому крику мне стало ясно, что мушки продолжали пожирать Осси, но она противилась.

Я вновь напрягся. Мышцы во всём теле отозвались грубым уханьем. Блядские мухи. Грёбанные гнусы способны высосать всю кровь до последней капли. Так и кони можно двинуть! Но не сегодня. Не сегодня, сука…

Моя алая гладь скопилась не только подомной, тело Гнуса наполовину скрылось в кровавой луже. Вреда от этого уродцу никакого, но моё тело налилось силой сполна. Я поджал левое колено под Гнуса, а правой ступней уперся в камень и оттолкнулся.

Мы повернулись на бок и застыли. Мне нахватало сил уложиться на спину, а Гнусу не хватало сил перевернуться обратно на свою спину. Всё решила тяжёлая нога Осси, пнувшая со всей силой Гнуса в спину.

Я рухнул на спину. Гнус сверху продолжает меня крепко обнимать. Осси стоит напротив нас, пламенем сжигает мух на своём доспехе.

— Осси… — прохрипел я.

В тот же миг объятый ярким огнём наконечник факела ударил Гнуса в спину. Гнойное тело вспыхнуло не хуже самого факела. Огонь быстро расползался по его телу, перекинулся на жилистые руки, держащие меня. Кровавый доспех успешно противостоял жару. А вот Гнусу не позавидуешь.

Все его жильцы — мухи и личинки — в секунду испарились, превратившись в пыль. Огонь завыл на его коже и окрасился зелёным. Толи от боли, толи еще от чего, но ему хватило сил сорвать свою голову с моего наплечника, а потом он разжал руки, выпуская меня из смертельной хватки. Узловатые пальцы вцепились мне в шею. Из приоткрытой пасти и пустых глазниц наружу брызнул огонь, как из зажигалки. Он пытался меня задушить. Давил со всей силой. Жал так, что хрустели его кости, но не мой доспех. Сил в его теле практически не осталось. Я ухватил его объятые пламенем запястью и раздвинул в стороны.

Руки податливо отпрянули от моей шее. Гнус продолжал сопротивляться. Возможно, он даже пытался что-то сказать мне; его челюсть заходила ходуном, выплёвывая из глотки языки пламени.

— Инга, — гаркнула Осси, — убей его!

— Он и так сейчас подохнет, — прокричал я в бок, уворачиваясь от пламенного поцелуя.

— Нет! Его спина…

— Что там?

— Кожа восстанавливается…

— Так подожги её снова!

Осси ткнула факелом в спину Гнуса, затем еще несколько раз. Уверенность на лице воительницы скрылась под тенью сомнений. Губы растянулись в диком оскале, отозвавшись болью и разочарованием.

— Не получается, Инга! У меня не получается! Кожа на его спине восстанавливается!

Гнус начал потухать. Пламя отпустило его руки, обнажив почерневшую плоть, которая на моих глаза начала поблёскивать в свете луны. Этот уродец быстро регенерировал. Когда я оторвал глаза от его ладоней и посмотрел перед собой, я увидел появившиеся личинки, копошащиеся в еще дымящейся коже на груди.

Осси громко завопила. Из её ладони выросло лезвие, которое в миг вылезло из груди Гнуса. Воительница ударила в спину, попав точно в сердце. И тут я подумал; а если у него сердце? Обычный человек после такого удара замертво бы рухнул на дорогу, а этот гниющий труп никак не отреагировал на кровавый клинок в своей груди.

Ночную тишину нарушали не только наши вопли и крики. Тихое жужжание возникло из ниоткуда. Отрывистое, скользкое, пробуждающее страх и безысходность. Осси ударила еще несколько раз в гниющую спину, и лично взвыла от той самой безысходности, поймавшей нас в капкан. Клинок пронзал плоть, пачкался гноем, быть может разрывал внутренние органы, но Гнусу хуже не становилось.

Зарычав, Осси ударила еще раз. Сидящее на мне гнойное тело содрогнулось с заметной силой. Кровавый клинок рассек ночной воздух прямо над моей головой, обезглавив Гнуса. Безглазая башка отлетела в сторону и покатилась по гладкому камню, разбрызгивая тошнотворный гной во все стороны.

— Да ёп твою мать, сука! — взревел я сквозь стиснутые зубы.

Жилистые руки не ослабли. Наоборот, дрожь с его рук передалась на мои. Силы в этот кусок говна, облепленного мухами, быстро возвращались. Какая-то странная игра в одни ворота…

Хотя, постойте…

Сука, я же знаю, как тебя замочить!

Сейчас Осси находится в наивысшей точке злости. Каждый её удар мечом по Гнусу сопровождался рычанием и хрустом сочленений кровавого доспеха. Каждый взмах багрового клинка заставлял воительницу выдыхать в ночной воздух густые клубы пара, подогреваемого горячей глоткой. Даже отрубив Гнусу голову, она не чувствовала себя победителем. Мухи продолжали медленно нас убивать, от чего становилось невыносимо обидно.