— Где она? — прожужжал он.

— Рядом с тобой…

— Грешница! Ты — глупая девка! Припёрлась в чужой город, рассчитывая встретиться с Судьёй Анеле?

— Да! Она ждёт меня!

— Что за вздор! Я не подпущу тебя к ней и на шаг!

Гнус навалился на древко и повёл его в сторону. Наконечник копья под доспехом сместился вбок, разорвав мою плоть и вонзился в лёгкое. Я взвыл от боли так сильно, что окрашенные кровью слюни брызнули на тело Гнуса.

Гниющий уродец снова навалился на копьё. Дыхание перехватило, на грудь словно наступил слон. Рёбра затрещали, доспех сопротивлялся до последнего, но противостоять костяному наконечнику не мог. Пластина на груди лопнула, обнажив посиневшую кожу и огромную дыру. Самое страшное, что я не мог ничего сделать. Не мог восстановиться, не мог дать моим тоннам крови питать меня силой, исцелить меня. И, наконец, восстановить доспех.

Костяной наконечник — моя ахиллесова пята. Он полностью блокировал мою силу. И всё, что мне оставалось — орать от боли во всю глотку. Булькать и орать.

Орать и булькать.

— Я подарю тебе быструю смерть, ты мне лишь ответь, где Аида?

— Я же… тебе… сказал… Она рядом…

Я опустил глаза на свой блестящий пояс, сделанный из кишок Аиды. Гнус заметил мой взгляд. Мухи уселись на повязанные вокруг моей талии кишки и принялись усердно изучать кусок плоти, прохаживаясь по нему крохотными лапками.

— Как ты посмела?! — взревело со всех сторон. — Я отдам ей твоё тело, но прежде…

Жужжание оборвалось громким воплем, раздавшимся со стороны входной двери. Половые доски взвизгнули под тяжестью бегущего человека. Тело Гнуса содрогнулось. Раздался звук лопающейся плоти и ломающихся костей. Из гнилой груди уродца вырвалось кровавое лезвие, испачканное гноем.

Челюсть Гнуса отвисла ещё ниже, он содрогнулся, а все мухи, что были в комнате бросились на Осси, успевшую проорать:

— Инга, вставай!

Кровавый клинок Осси опустился чуть ниже, вспоров гнилую плоть, а затем пропал из виду.

В моей груди заметно полегчало. Давление, приковавшее меня к полу, спало. Гнус выпустил древко. Сейчас ему было важно зажать рану на груди, откуда хлестали струи серого гноя.

Я схватился обеими руками за древко. И выдернул копьё из груди. Дикая боль заставила взвыть еще громче, но прошло пару секунд, и волна холода прошлась по телу, остудив всю боль и жжение на коже. Я быстро восстанавливался. Моя кровь хлынула по венам с новой силой, плоть срослась и укрылась под новым слоем доспеха.

Вскочив на ноги, я перехватил копьё двумя руками и отыскал взглядом отступившего Гнуса. Осси рухнула на пол, окутанная тучей мух. Она кричала. Била воздух руками и колотила пол ногами. Вопила, как я вопил несколько минут назад. Я нацелил наконечник копья в голову пятящейся от меня фигуры и прыгун вперёд.

Сама луна стала нежеланным свидетелем моего отчаянного броска на Гнуса.

Удар копьём лишь потревожил пустоту. Я вновь промазал, дав гнилому уродцу уйти в сторону. Увернуться, чтобы нанести ответный удар.

Мухи бросились мне в лицо. Губы и веки обожгло. Самые голодные особи заползали в рот и нос, жадно кусая слизистую. Осознав промах и ощутив свежую боль, у меня было одно желание — сплюнуть. Уйти в сторону и хорошенько отплеваться и высморкаться. Но сильнейший удар в лицо швырнул меня на каменную стену.

Мой организм не допустил серьёзных повреждений, но будь я обычным человеком — череп разлетелся бы на куски. У Гнуса нечеловеческая сила, его удары могут не только покалечить, но и убить.

Второй удар в лицо опрокинул меня на спину. От носа к губам хлынул жар боли. Сидевшая на коже мошкара от удара превратилась в мазню, запачкавшую моё лицо. Я быстро смахнул ладонью налипшие куски дерьма, и даже успел открыть глаза прежде, чем почерневшая нога ударила меня в грудь.

Гнус промазал. Я успел перекатится к опрокинутому столу и, схватившись за валявшийся стул, вскочил на ноги. Копьё всё время было у меня в руках, я перехватил древко обеими руками и ударил в фигуру, окутанную мраком. Костяной наконечник мягко погрузился в разлагающийся труп. Я надавил. Фигура не шевельнулась, я лишь пробил плоть насквозь.

Полная хуйня. Это как зубочистками тыкать в сгнивший помидор. Лишь вонь и скисший сок наружу выпускать.

Попытка выдернуть копьё завершилась болью. Гнус схватил древко и рывком притянул к себе, прогоняя через своё разлагающееся тело моё оружие и приблизив меня к себе на расстояние вытянутой руки.

Вначале мне в лицо ударили мухи, затем — кулак.

Кровожадные насекомые облепили всё лицо. Жужжание плотно окутало моё тело, заставляя поверить в то, что Гнус везде. Он передо мной, он за спиной. Быть может он слева. А может справа? Жужжало даже над головой. И сквозь шум миллиона трущихся о воздух маслянистых, полупрозрачных крылышек я слышал вопль Осси. Девушка валялась на деревянном полу, крутилась, пытаясь сбросить себя мух, или унять боль.