Годфрей работал лекарем в небольшой деревеньке. Очередная пациентка, женщина с уставшим видом, одетая в серое платье из мешковины, жаловалась на сильные боли в животе. Маг легко проник в ее сознание, на некоторое время как будто став ею, но не полностью — он продолжал себя контролировать и не допускал, чтобы боль пациентки стала его болью. Годфрей чувствовал ее отрешенно, продолжая исследовать тело сантиметр за сантиметром.

Хворь представляла собой сгусток какой-то темной энергии, которую маг просто вырвал и сжег мысленным огнем. Женщина вскрикнула от неожиданности, а потом как-то обмякла на кушетке. Годфрей просканировал ее тело, убедившись, что женщина жива: у нее просто обморок. Да, скоро она придет в сознание. Но отпускать пациентку еще рано: маг чувствовал, что болезнь не ушла. Она засела где-то внутри. Годфрей уничтожил только боль. Но какая-то злая сила, проникшая в живот женщины, продолжала разъедать ее изнутри. И эта сила множилась, она крепла, чтобы вступить в бой с жизненной силой, которая охраняла человека от разных хворей.

Маг не знал природу этого явления, но понимал, что будет потом: начнется война между злой силой и жизненной силой человека. Тогда у человека будет жар и лихорадка. И человек обычно умирает. И умирает не от злой силы, а от той войны внутри него. Хотя, иногда бывает, что жизненная сила побеждает проникнувшее в человека зло. Тогда он идет на поправку. А еще бывает, что у человека нет защитной жизненной силы, и тогда зло высасывает из него все соки, отчего тот чахнет и умирает.

Маг собрал остатки маны с окружающего пространства, напряг силы. Влил в женщину энергию, наблюдая, как она мобилизует ее жизненную силу для борьбы с проникшим в тело злом. Обессиленный, он присел на лавку и на минуту закрыл глаза, восстанавливая растраченную энергию. Годфрей знал — женщина, скорее всего, выживет. Но сколько он может так лечить, прежде чем пропадут его магические способности?

«Нет, — думал маг, — надо завязывать с работой лекаря».

Несколько всадников, одетых в кольчуги и легкие кожаные доспехи, пробирались через чащу по узкой лесной тропинке. Кони двигались медленным шагом, так как идти мешали деревья. Впереди ехал боевой маг, который на ходу распутывал защитные заклинания ирду, которые так и норовили проникнуть в мозг, сбить путников с пути и заманить в лесные болота.

— Стойте, — вдруг сказал маг и спешился.

Он сделал несколько шагов вперед, внимательно осмотрел какое-то дерево. Потом поднял с земли камень, бросил вперед. Тот тут же превратился в розовую дымку, при этом послышалось громкое шипение.

— Что это? — спросил один из воинов.

— Магический щит, — ответил маг, — на его сооружение уходит много времени и маны. А сделан он недавно, чувствую — свежий. Так что сейчас ирду не защищены. Приходи и бери голыми руками.

— А как мы через щит пройдем? Или ты знаешь, как его снять?

— Я сниму его, не беспокойтесь. Коней оставим здесь, деревня этих дикарей рядом.

Воины тоже спешились, привязали коней. Углубились в чащу, шагая за магом. Внезапно он остановился, показал им растопыренную ладонь: этот жест означал «стоп». Затем маг стал делать пассы руками, в его ладонях возник переливающийся зеленым светом шаг. Он бросил его вперед. Шар пролетел несколько метров и превратился в прозрачную волну, которая с треском полетела дальше, искажая очертания предметов. Послышались чьи-то крики. После чего маг показал жест’вперед!'

Воины вошли в деревню. Их было не так много, но жители, дезориентированные магической атакой, не могли оказать сопротивление. Воины убивали тех, в чьих руках заметили лук. Остальных, в основном женщин, стариков, детей, просто сгоняли на поляну, где маг соорудил защитное заклинание: они могли войти, но не выйти. Вскоре уже вся поляна была полна всевозможных дикарей, одетых в обрывки шкур животных.

Вождь пытался оказать сопротивление, подняв на пришельцев лук.

— Не стоит, — сказал один из воинов, — нас много — ты один. И, если хоть один из нас погибнет, мы убьем всех пленных. Но мы не хотим вас убивать, мы пришли просто поговорить.

— Пришли поговорить? С оружием в руках?

Вождь натянул тетиву, но выстрел сделать не решался.

— Опусти лук. Мы просто зададим несколько вопросов и уйдем. Мы не станем тебя убивать. Пленных тоже выпустим. А если будешь упорствовать, вам всем крышка. Думай.

— Ладно, спрашивайте, — сухо сказал вождь, но лук, тем не менее, не опустил.

— Нам нужен пришелец из другого мира. Я знаю, он прячется среди ирду.

— В нашей деревне нет никаких пришельцев, — ответил вождь.

— А это мы сейчас проверим. Обыщите все дома, — велел воин остальным.

Вождь криво усмехнулся:

— Зря теряете время. Мы не принимаем чужаков.

Они так и стояли: командир дружины с мечом в руке, и вождь, натянув тетиву лука и целясь в дружинника.

— Так, может быть, вы знаете деревню, которая принимает чужаков? — спросил клезонский воин.

— Нет таких. Ни одно племя ирду не примет чужака. Мы блюдем чистоту крови.

— Вот как?! А я слышал, что если чужак женится на девушке ирду, то он становится ирду.