Но деваться некуда. И я молча кивнула. За что тут же заработала еще один пламенно-ненавидящий взгляд от Алисы. И очень обеспокоенный от тетушки — та попеременно смотрела то на меня, то на свою дочь и усиленно о чем-то думала. Очень надеюсь, что Серафима не решит прибить меня раньше, чем это сделает Алиса, чтобы уберечь кровиночку от неприятностей.

Олег и Виктор тоже озабоченно переглянулись — им явно было неловко присутствовать при этих семейных сценах. Но Снежинского они не бросили и переехали к нам вслед за другом.

Один Николай сидел отрешенный от всего земного и будто бы вовсе не реагировал на происходящее. Что это с ним, интересно? Как бы он не преподнес еще какой-нибудь неприятный сюрприз.

Сразу после завтрака я все же сбежала к себе в затвор, отговорившись тем, что поговорю наедине с бывшим женихом позже, после обеда. А сейчас мне нужно побыть одной и собраться с силами для этого разговора.

На самом деле мне кровь из носу надо было сгонять в контору. Север вчера закрыл контракт за себя и за меня, но это как бы временно, моя ладонь, приложенная к листу с текстом и кристаллу печати, все равно нужна. Только после этого я получу деньги и полный доступ к закрытым обещаниям. Одно из которых надо тут же, не отходя от кристалла печати, «продать» Петровичу.

Как же бесит красться через собственный сад к потайной калитке, будто вор какой! И ведь уже почти добралась, когда сзади послышался треск кустов и громкий окрик:

— А ну, стой! Кто таков?!

Я не знаю, что дальше случилось. Вроде бы я просто ускорилась в несколько раз, скрылась из виду в гуще листвы и шмыгнула в потайную калитку. Даже успела захлопнуть ее за собой до того, как преследователь — то ли лакей из приезжих, то ли кто-то из родственников, будь они неладны, — успел заметить, в какую щель я провалилась.

Поэтому спустя три часа, когда я осторожно подобралась к родному забору, для меня неприятной неожиданностью оказалось то, что по ту сторону все еще шумят, трещат кустами и сдавленно ругаются. Причем уже несколько голосов, среди которых я с ужасом узнала голос Снежинского.

Отступление первое

Игорь еще раз просканировал одного из своих лакеев и вопросительно глянул на Олега. Тот ответил дежурным пожатием плеч:

— Все по-прежнему, состояние не изменилось, он погружен в магическое беспамятство. Кто и когда его так приложил — понятия не имею, все магические следы затерты начисто. Но другой караульный, стоявший чуть дальше, видел, как парень вроде бы заметил кого-то в заброшенной части сада, кинулся в самые заросли, а потом просто лег под куст и уснул.

— Ничего себе уснул, его просто вырубили! — Виктор озабоченно прикусил нижнюю губу. Он всегда так делал, когда чего-то не понимал и злился. — Я допросил всех в поместье, никто ни слухом ни духом, что тут могут быть какие-то сторожевые конструкты. В последние пятьдесят лет на охрану этого сада вообще не выделялось средств. А заклинательные контуры стоят дорого! Тут крыша вот-вот внутрь провалится, двери на честном слове и полы скрипят. Какие уж деньги на охрану заброшенных кустов.

— Но и на обезвреживание старых охранок никто не выделил ни копейки, — задумчиво кивнул Игорь. — Похоже, мой человек сунулся туда, куда уже много лет никто не заходил, и получил остаточным разрядом почти выдохшейся охранной системы. Именно поэтому он не мертв, а всего лишь спит. Надеюсь, через несколько часов проснется — так бывает со старыми выдохшимися заклинаниями.

— А тот, кого он преследовал?

— Похоже, ему почудилось. Я не вижу на земле ни одного следа помимо тех, что оставил он, его напарник и мы сами. Трава, кусты и забор выглядят так, будто здесь полвека ничего крупнее кошки не пролезало.

— Пойдем еще раз пройдемся, убедимся окончательно и выдохнем, — предложил Виктор. — Все равно до встречи с Ольгой осталось больше двух часов.

— Пойдем, — угрюмо согласился Игорь, убедившись, что Олег, как почти дипломированный лекарь, вплотную занят пострадавшим.

Они минут десять ползали по кустам, чуть ли не обнюхали каждую травинку и окончательно уверились: здесь никого не было, кроме их собственных караульных, как минимум несколько лет.

— Досадно, но ладно, — констатировал Виктор. Вытащил из волос сухой лист и спросил: — Ты уверен, что этот разговор необходим? Боюсь, от нашей Оленьки, по которой сохли все три параллельных курса, там ничего не осталось.

— Бледная тень, — согласился Игорь, отодвигая рукой очередной колючий побег и подозрительно глядя себе под ноги. — Сухая и недружелюбная. Не верится, что когда-то она была глупенькой, но доброй хохотушкой, которая нам всем так нравилась. Мы еще спорили, кто именно на ней женится. Даже дрались, помню. И получали потом за драки. Но все равно не отступались.

— Эта глупенькая, но добрая девочка сама виновата во всех своих проблемах, — вздохнул Виктор, бесцеремонно отдирая от подозрительного участка кирпичной стены побег дикого винограда. Но нет, показалось, никакой щели под ним не пряталось. — Это надо было додуматься — полезть к чужому родовому артефакту.