А-а-а! Знала, что любое появление боярычей в моей жизни сулит неприятности, но не думала, что настолько большие и разнообразные!

Матерясь на чем свет стоит, но про себя, я нырнула в тайный проход. Как раз вовремя: в саду снова стало шумно, Снежинский и его друзья вернулись.

Безобразие, шастают по моему поместью как у себя дома, шумят, ломают сорняки… и слова им не скажешь, что самое обидное.

Я была зла как шершень, а тут еще Марфа встретила меня с таким встревоженным лицом, что я явственно почувствовала у себя за спиной прозрачные жужжащие крылья, а в нижней части тела ядовитое жало!

— Что, Марфуш? — Я проворно натянула черное платье через голову, не расстегивая целый ряд крючков на спине. Скинула с ног сапоги — уже один раз забыла, хватит.

— Димка Лемешев заявился. — Прикусив губу, Марфа помогла мне убрать волосы под платок. — И тоже с письмом от твоего папеньки. Вот же скотина, я просто так ляпнула про то, что он может запродать тебя купцам подороже. И накаркала, видать!

— Да ладно. — Я даже толстенные вязаные чулки бросила, хотя собиралась их как раз натянуть. — Думаешь, прямо продал?

— Не знаю, но тетка твоя не на пустом месте перестала через губу в купчишку поплевывать, а сделалась весьма приветлива к молодому человеку. — Марфа отобрала у меня чулки, покрутив пальцем у виска — мол, не выдумывай, в жару такое носить. Даже маскировка должна быть в меру. И подсунула мне закрытые тряпичные тапочки, тоже черного цвета.

— А он дал тетке письмо? Она его вскрыла?

— Не вскрывала, но конверт видела и почерк брата опознала. А что уж ей еще Лемешев наплел, я не слышала, меня отослали. — Марфа скривила такое лицо, что мне поневоле стало смешно. И одновременно грустно.

— Я обязательство Петровичу передала. Так что готовься. Как только выкупишься — чтобы в тот же день к нему переехала. И не спорь со мной! — сказала я строгим голосом. А потом добавила жарким шепотом в самое ухо нянюшки: — Марфуш, кажется, ко мне возвращается магия! Только тсс!

Марфа ахнула и осела на узкую жесткую койку рядом со мной. Глаза у нее стали большие-пребольшие. Она прикрыла рот ладонью и прошептала:

— Да неужто?! Быть не может, никогда не возвращались силы к выжженным… если только… неужели?! Жемчуг?!

— Тсс! — снова зашипела я, своей ладонью прижимая ее руку к губам. — Ни звука об этом. Но ты понимаешь, что это значит? Мне бы сейчас время потянуть, пока не привыкну к своим силам. А то все с самого начала, выплеск был как у младенца. Но слабость быстро прошла, быстрее, чем в детстве. Значит, и восстановление должно быть ускоренное. Так что обо мне волноваться больше не надо. Себя отсюда уноси, всякую зависимость от Барятинских вырви с корнем. Ты мне этим сильно поможешь!

Марфа закивала, глаза ее наполнились слезами. Единственный человек в этом мире, кто переживает за меня как за родную. Я не выдержала и крепко обняла ее, уткнулась в теплое плечо и позволила себе на секунду расслабиться. Даже слезу пустила. Одну! Больше нельзя.

Жаль, подольше посидеть вдвоем у нас возможности не было. Уже через пять минут я вошла в гостиную, где меня, по идее, должен был ждать Игорь Снежинский.

Вот только никто меня там не ждал. Гостиная была пуста, но со двора через открытые окна доносился шум и голоса. Мне всего лишь надо было подойти поближе и встать за шторой.

— Наша компания владеет всеми приисками в пограничье. — Голос Лемешева звучал одновременно почтительно и горделиво. — Ваш брат, сударыня, не мог не оценить перспектив.

— Это пока всего лишь разрешение начать разговор. — Серафима ни на секунду не забывала, что она здесь родовитая перед простолюдином.

Но тетушка всегда уважала людей зажиточных. А перед очень богатыми могла и лебезить, забыв дворянскую спесь.

Димка на купца-миллионщика не тянул, но явно туда стремился. Именно поэтому с ним вообще соизволили разговаривать.

— Но если вы, милостивый государь, сумеете доказать роду, что достойно позаботитесь об Ольге, а главное… — тетка сделала ну очень многозначительную паузу, — принесете пользу семье… мой брат может подумать о том, чтобы принять ваше предложение.

— Несомненно, сударыня, приложу все силы. — Лемешев, судя по голосу, раздулся, как воркующий на помойке голубь. — И особенно буду признателен, если вы, как тетя Ольги и сестра главы клана, замолвите за меня словечко. Благодарность моя будет безгранична. Кстати, вы слышали, что самородное золото с приграничного прииска лучше всего подходит для определенных артефактов? Столичные мастера берут его вдвое против государственной цены, ведь «серьги красоты» из этого материала работают в несколько раз дольше без подзарядки, чем те, что продаются в обычных салонах. Это золото в большом дефиците нынче. Князья на три года в очередь записываются. Но это, разумеется, не проблема для людей близких, тем более родственников.