— Да, верно, не нуждаешься, только вспомни одну малюсенькую деталь: почему же ты, вот уже без малого тридцать лет, живёшь на острове совершенно один?

— Замолчи!

— А то что? Да, ты снова меня не слушаешь, хорохоришься, что решишь всё сам. Но Злыдня всегда рядом, я чувствую его гнилостное, тлетворное влияние. Вспомни, ведь это он тогда влез между тобой и Мариной…

— Я сказал, закрой рот! — Водан больше не смог сдерживать эмоции и сорвался на крик.

* * *

— С кем это он? — недоумевающе спросил Годогост, подбрасывающий сухие ветки в костёр, и с тревогой посмотрел на Ясмину. — Никак Илюша прочухался да бузить начал, разозлит ещё нашего спасителя, надо бы проверить.

Водан не любил огонь. Существу, повелевающему водной стихией, он был так же чужд, как гулящей бабе целомудрие. Годогост, уважавший мнение хозяина, отправился готовить ужин подальше от дома. Запасов рыбы у водяного, которую он употреблял в сыром виде, хватало с лихвой, и Водан без раздумий поделился ею с гостями.

Илья провалился в безмятежный сон, и если вначале, после проведения необычного обряда, в котором кровь парня и щенка крокота смешалась воедино, он стонал и метался в бреду, то сейчас парень едва ли выглядел больным, лишь бледная кожа на мокром от пота лице выдавала недомогание. Ясмина, успокоившаяся и с любовью смотрящая на спящего, решила помочь чародею с приготовлением пищи и вышла с ним за пределы жилища.

Годогост быстро соорудил нехитрую конструкцию из двух рогатин и поперечной палки и повесил на неё котелок, найденный в лагере гоблинов. Кристально чистую воду для ухи набрали прямо из «проруба» в полу жилища водяного. Разделанную и почищенную Ясминой рыбу гмур порезал на куски и отправил в посудину. Разводить костёр магу, потерявшему свой дар, пришлось вручную, с помощью кресала и кремня, раздобытых у тех же горе-поваров, что хотели их съесть под Крепостным дубом. Нехитрая процедура вызвала в нём бурю возмущения, которое он выплеснул в прерывистой тираде.

— Дожил! — искры отскочили от кремня и сразу же «прижились» на распушённом камыше. Годогост дунул на занимавшийся огонёк, продолжил раздосадованно: — Развести огонь, сделать воду пригодной для питья, это же те азы, с которыми справляются даже самые захудалые ученики Акамира Светлого! — он ещё раз смешно надул щёки и с шумом выпустил воздух, резко отстранился от разложенного под котелком хвороста, пламя едва не коснулось его пышной бороды. — Позор! Какой позор. Боги, за что мне такое наказание?!

— Не нужно так убиваться, Годогост, какая разница, как ты развёл костёр, главное — результат, — Ясмина, сидевшая напротив, поставив берестяной кузовок за спину, с теплотой смотрела на гмура. Она подбросила сухую ветку в очаг, и тот благодарно затрещал в ответ, выбрасывая в темнеющее небо сноп искорок. — Со мной и Малом тоже творится что-то неладное. Я хоть и мало разбираюсь во всех этих колдовских делах, но перемены не могла не заметить. Это как груз, который давит, не даёт вдохнуть полной грудью. Мои способности будто прижали, заставили притупиться, но я чувствую их, хотя и не могу применить. Там, в пещерах гоблинов, у меня всё получилось, пусть и не сразу, а потом всё, словно кто-то нажал кнопку, и я опять стала собой — забитой девчонкой с окраин Руин. Наш запечник, — она обернулась к берестянке, положила ладошку на крышку, замолкла, прислушиваясь, — в такой же ситуации, его короб в очередной раз стал его тюрьмой.

Годогост, молча слушавший смуглянку, набивая трубку табаком, в несогласии покачал головой и изрёк:

— Не думай, сударыня, что ведьмово проклятие сделало тебя лучше, уверенней и сильней. Безусловно, частица чёрной магии изменила тебя, однако это всё ещё ты, не забывай про это! Не дай мраку поглотить себя, ведь забитая девочка с окраин Руин перестала существовать ровно тогда, когда ты сделала шаг в направлении путешествия между мирами. Это ты оставила её в этих развалинах, стала более смелой и открытой.

Ясмина с надеждой посмотрела на мага. А ведь он прав. Почему она думает, что по-прежнему ничего не стоит без обретённых способностей?

— А то, что у тебя и Малюты не выходит колдовство, так на это есть причина, и, кажется, я догадываюсь о ней…

Годогоста прервал негодующий возглас водяного. О своей догадке, которую намеревался озвучить Ясмине, гмур позабыл и произнёс абсолютно другое, так как испугался за Илью.

— Я сама посмотрю, — встревожившись, произнесла смуглянка не терпящим возражения тоном. — А ты пока за ушицей присмотри.

— Как знаешь, — согласился подавленный маг, намеревавшийся было подняться на ноги.

Девушка быстро встала и, стараясь не шуметь, направилась к жилищу Водана.

* * *

— Тише, водяная башка, совсем у тебя в ней ничего не осталось — пиявки да тина одна! Чего разорался, сейчас гостей встревожишь! — строго зашипел на Водана Блик, сведя к переносице густые зелёные брови.

— Не указывай мне, как посту…

— А как же тебе не указывать, ты же сам ничего не делаешь! — перебил его Блик, ещё больше рассердившись. — Ты же о простейших вещах не побеспокоился, сидишь во тьме, правильно, тебе свет не нужен, а они же люди!