Впервые я почувствовал настолько сильную панику, схватившую меня в самый неподходящий момент, но сейчас только и оставалось, что ждать будущего своей участи, надеясь, что падение не будет настолько чувствительным и меня не переломает в одну сплошную мясокостную кашу.

В следующие несколько секунд я почувствовал неприятнейшее ощущение свободного падения. Наваренный спереди кенгурятник просто не смог выдержать выпавшей на его долю силы, из-за чего швы просто лопнули. Мне же оставалось просто постараться сгруппироваться как можно сильнее и вцепиться руками вообще за всё, что только было возможно, надеясь лишь на то, что машину упадёт именно на колёса, ибо никакой защиты сверху у меня не было от слова «совсем».

Несмотря на скоротечную подготовку, приземление вышло отнюдь не из самых приятных. Грузовик действительно приземлился на колёса, которые хоть немного смогли амортизировать не самое приятное приземление. Со всего маху я врезался лицом прямо в панель. Удар вышел настолько мощным, сильным и быстрым, что хрящ хрустнул, кровь залила лицо, а мне оставалось только сидеть, стараясь всеми силами уцепляться за нить активно ускользающего сознания.

Не знаю сколько прошло времени, но через уши, которые будто заложили толстым слоем ваты, я слышал страшные крики людей, которых разрывали когтями магически твари, которые перестали обращать внимание на мою окровавленную тушку.

Время от времени я падал в небытие, запоминая происходящее вокруг редкими кадрами. Вот я лежу на автомобильной панели, а лицо сковывает запёкшаяся корка крови, а потом перед глазами появляется серое небо, с которого медленно падает крупными хлопьями снег, покрывающей все окрестные земли мягким белым одеялом.

Пробуждение было тяжёлым. Судя по состоянию, мне удалось отделаться серьёзным сотрясением, из-за чего всё перед глазами плыло и танцевало. Страшно хотелось пить и есть, но при этом внутренности крутило настолько сильно, что вскоре пришлось блевать всем немногочисленным наполнением моего желудка, а именно, что желчью. Не знаю кто был настолько заботливым человеком, что поставил под моей кроватью большой таз, но только благодаря ему вся земля вокруг не была запятнана содержимым желудка.

В бреду, состоящим из страшной вереницы кадров, мне пришлось проваляться по меньшей мере несколько дней, которые отпечатались в памяти исключительно странным калейдоскопом из мало чем связанных между собой кадров, но когда, наконец, пришло облегчение, то мне удалось раскрыть глаза и увидеть перед собой знакомое лицо Норда, показавшееся сначала лишь очередной бредовой фантазией, однако бывший командир был более чем реальным.

— Ну ты, Перо, даёшь. — слишком медленно вырвались первые слова из рта «меча».

Вообще всё вокруг казалось слишком заторможенным, проходящим будто через плотную вязкую жидкость. Если ещё значительно сниженную скорость моих движений, ввиду полученной травмы, можно было относительно легко объяснить, то вот остальное меня сильно раздражало. Состояние последних нескольких дней настолько сильно меня измотало, что сейчас уже хотелось наконец-то почувствовать себя здоровым.

— Пойдёт. — прохрипел я и сразу же затрясся в разрывающим лёгкие кашле, — Где я?

— В передовом лагере за Поясом Белова. Мы здесь настоящую крепость при помощи ведьм воздвигать начали, так что ты сейчас в безопасности, Серёга. — Норд устало потёр лицо обеими ладонями, пальцы на которых давно начали чернеть из-за налипшей пороховой гари, — Вот только сейчас тебе лучше больше на вопросы отвечать, чем задавать их. Знаешь почему? — вопрос был исключительно риторическим, а потому командир отряда «мечей» сразу же ответил на собственный вопрос, — Потому что Пояс Белова не выпускает тебя за свои границы чисто физически. Как только твоё тело перемещают на расстояние в сотню метров к куполу, то с неба начинают бить с неба по всему живому, что только находится с тобой рядом. На попытке эвакуировать тебя мы уже потеряли несколько человек и теперь у всего руководства появилось столько вопросов, что числа такого просто не существует.

— Мне нужен Твен… — ещё раз просипел я, после чего Норд сунул мне стакан с водой, — Наступление нужно остановить…

— Что?! — изумился Норд, после чего шумно выдохнул, — Почему?!

— «Тёмными» руководит Полковник. Они не желают войны. — затараторил я, когда почувствовал облегчение после влитой внутрь воды, — Они для нас не угроза. Полковник говорит, что если мы попытаемся открыть порталы в обе стороны, то миры схлопнуться.

— Ты сейчас бредишь или говоришь серьёзно?

— Не время для шуток, Норд. Ты лучше меня знаешь, что происходит что-то непонятное. Просто передай Твену сообщение, чтобы он всеми силами тормозил наступление. — я посмотрел на свои руки, чувствуя, как время возвращается в нормальную скорость, а внутри вен будто начинает течь живая магическая энергия, — Мне нужно поговорить с нашим руководством. Я поглотил энергию одной из защитных башен, что подпитывают энергию купола. Нужно всеми силами сделать так чтобы наступление сейчас затормозилось. У «тёмных» достаточно ресурсов и силы, чтобы это стало для нас настоящим Вьетнамом. Я тебе даже больше скажу, дружище, если мы прорвёмся на север дальше, то нас просто порвут в такие клочья, что потом никогда больше не отобьёмся. Земля и Иномирье соединятся и всем такая задница настанет, что ни в чьих силах не получится все проблемы разгрести. Считай, что мы сейчас сами подставляем к своей голове пистолет, а патрон в патроннике. Продолжим и будет выстрел.

Я страшно ненавидел допросы. Большая часть самых обычных людей никогда не появлялись в отделении полиции, а уж тем более в застенках «чекистов». Последние отлично умели справляться с тем, как развязывать язык даже самым крепким людям. Причём, рамками закона многие из них никогда не ограничивались, считая самой главной целью добычу необходимой информации.

Дознаватели из Службы Безопасности Государства прибыли через четверть часа после того, как появились первые новости о моём пробуждении. К тому моменту Норд покинул меня, пообещав сделать всё возможное, чтобы приостановить действия со стороны всё тех же «мечей». За остальных отвечать он точно никак не мог, но даже магическая группировка, численность которых среди войск вторжения, могла сильно повлиять на исход сложной северной операции.

Меня никто из временного прибежища выпускать не собирался. Меня держали не в комнате или подземном бункере, а в самом обычном шатре, переделанным под отдел полевой медицины. Вот только охраняли её именно бойцы боевого крыла Службы Безопасности Государства, вооружённые по самому последнему слову Иномирской оружейной мысли. К тому же, охраняли меня не одинокий боец, а целая двойка молчаливых мужиков, держащих в руках автоматы Калашникова самой последней модели. На мои попытки выйти из палатки, они отвечали направленными в мою сторону автоматными стволами, сразу намекая, что теперь я не почётный гражданин государства, а настоящий заключённый, разве что без оков и тюремной робы. К тому же меня лишили вообще всего вооружения и доступа к внешнему миру. Казалось бы, протянуть руку за тонкую стенку медицинского шатра и вот она желанная свобода, но нет. У меня не было никакого шанса даже прорезать эту самую стенку из болотного цвета брезента. Единственное, что меня радовало, так это наличие внутри шатра печки-буржуйки, которая не позволяла мне околеть. Плотный брезент не пропускал холод и можно было сидеть на кушетке, слушая потрескивание сжигаемых дров.