От страха ноги подгибались, а руки тряслись. Ну какая из нее воительница? Лучше уж не высовываться и не мешать. Этот незнакомец сам расправится со зверем, вон какой здоровенный. И топор ему под стать. Они на пару-то, поди, дерево с одного маха валят. Что ему одна зверушка?

Лера наклонилась в сторону, выглядывая из-за мужчины.

А волк словно ее и ждал. Стальная пружина мышц расправилась, и серое тело мелькнуло в воздухе. Лера присела. «Мама!»

Топор кровожадно свистнул, желая хряпнуть в мясо, в кости, и куда-то даже попал. Но в этот раз волк не отскочил. С глухим звуком он врезался в мужчину, и тот перелетел через Леру, теряя лыжи. Волк тоже упал, но тут же вскочил, рыча и поджимая переднюю лапу. Снег раскрасили бордовые кляксы.

Лера застыла, скорчившись, стиснув в онемевшей ладони баллончик и глядя в глаза напротив.

Бешеные глаза. Зрачки, как черные проколы в никуда.

Секунда растянулась в мучительное предчувствие конца. Вот клок пены срывается с острых клыков. Вот розово-черные десны обнажаются в торжествующей усмешке. Крик и движение сзади…

Волк прыгнул.

Лера завизжала, зажмурилась и вдавила кнопку что было сил.

В раззявленную пасть волка ударило едкое облако. Тяжелая туша налетела на Леру, выбила из легких воздух и откинула, как тряпичную куклу.

Волк заметался по поляне. Он хватал пастью снег и мотал башкой, подвывал, скулил и тер лапами морду.

Незнакомец, уже вновь на лыжах, подхватил оброненный топор. Напряженно следя за хаотичными бросками зверя, стал подкрадываться. На мгновенье открылся серый бок… Одним прыжком мужчина оказался рядом с волком и четко рубанул в основание черепа.

Вой оборвался, и волк упал. Мужчина ударил еще и еще. Под топором противно чавкало, трещали кости. Задние лапы зверя дернулись, судорожно вытянулись и замерли.

Мужчина прислушался, оглядывая лес. Было тихо, лишь качались ветки потревоженных кустов.

Лера зачерпнула пригоршню снега и прижала к лицу. Жгучей смеси из баллончика перепало и ей, и теперь кожа горела, словно ее натерли наждачкой. Пальцы же, наоборот, онемели и ничего не чувствовали. Еще, то ли от холода, то ли от пережитого испуга, но ее вдруг заколотило так сильно, что слышно было, как клацают зубы.

Мужчина что-то сказал. Лера толком не расслышала, но показалось, что говорил он не по-русски.

— Что? Повторите, — прохрипела она.

Мужчина недоуменно нахмурился, потом надел лыжи и, припадая на одну ногу, побежал в просвет меж кустов.

Лера высморкалась и еще раз хорошенько протерла снегом кожу. Глаза опухли и слезились, но как бы ни хотелось, трогать их было нельзя. Щурясь, она осмотрелась.

Вековые ели, истоптанная поляна, мертвый волк… Взгляд остановился на черном каменном пальце, указывающем в небо. Похож на давешний столб, только бюст маршала куда-то подевался.

На ощупь столб показался теплым. Лера обхватила его, прижалась щекой. Да, теплый! Но тепло стремительно таяло, растворялось в окружающем холоде. А еще он был шершавым. Никакой облицовки из шлифованного мрамора — просто шершавый необработанный камень.

И за ним в строгую линию выстроились еще два таких же.

Лера всхлипнула.

Столбы не те, и парк не тот. Вместо берез, осин и тополей — высоченные сосны и разлапистые ели.

И зима вместо осени. А вместо братьев — бородатый мужик с топором…

Братья! Трясущимися руками Лера выудила из кармана телефон. Набрала Димку.

Тишина. Ни гудка, ни оповещения, что связи нет, — ничего.

Она закричала:

— Димка-а! Саня-а!.. Папа-а!

С дерева, противно каркая, сорвалась ворона, и снова все стихло.

Неподалеку застучал топор. Лера почувствовала, как расслабляется скрученный внутри клубок нервов и оживает разум. Люди…

Она попятилась на звук. Никак не могла заставить себя повернуться к столбам спиной и пятилась, проваливаясь, падая и снова вставая. Но взгляд от столбов не отрывала. В груди тлела надежда, что вот-вот, стоит только моргнуть, как все вернется: и сентябрьское утро, и парк, и Димка с Санькой, которые наконец добегут до нее и будут, смеясь, выбирать для проигравшего самую глупую частушку.

Но сколько бы Лера ни моргала, наваждение не рассеивалось. К тому же слишком реалистично она промокла и продрогла до костей, а от перцовой смеси невыносимо драло горло и щипало глаза.

Стук топора оборвался.

Сердце екнуло. А ну как уйдет незнакомец, оставит ее здесь одну? Лера бросила на столбы последний взгляд и поспешила туда, где скрылся мужчина.

Прорвавшись сквозь густой колючий молодняк, она вывалилась в прогал под здоровенной старой сосной и чуть не запнулась о лежащего человека. Стоящий неподалеку незнакомец предупреждающе вскрикнул. Она испуганно замерла, а мужчина вернулся к своему занятию: связыванию больших еловых лап.