Мы с Костей, поддерживая с двух сторон полубессознательного Витаса, как раз подходили к месту сбора. Рыжий периодически бормотал что-то про «злобных бобров» и «позор на мои рыжие волосы».

Когда мы появились в поле зрения, все взгляды моментально переключились на нас. Студенты синхронно выдохнули — наконец-то объект для гнева профессора сменится. Полозов оборвал свою тираду на полуслове, медленно повернулся к нам:

— А вот и наши… потеряшки, — сказал он. — И где же вы изволили пропадать? Чем таким важным занимались?

— А вы что, не видели? — я изобразил искреннее удивление, кивнув на хрустальный шар, тускло поблескивающий рядом с ним. — Разве вы не следили за нами через ваш… прибор?

Профессор поджал губы так, что они превратились в тонкую линию:

— Нет, мы… не смогли настроить этот артефакт должным образом.

Хех. Что ж, это хорошо.

— Нам особо нечем похвастаться, — сказал я пожав плечами. — твари были, но мы решили не тащить трупы.

Полозов окинул взглядом жалкую кучку добычи, которую принесли остальные студенты — несколько мелких тварей, пара ощипанных фей и какой-то облезлый грызун, подозрительно похожий на обычную крысу.

— Разочарован, — процедил он. — Глубоко разочарован. Все в автобус, оболтусы!

Всю обратную дорогу мы слушали его ворчание о «катастрофическом падении уровня подготовки» и «вопиющей некомпетентности младшего профессора с его неработающим шаром». Профессор Воробьев под этими нападками только виновато моргал.

Как удачно этот самый шар оказался неисправен именно сегодня… Хотя, возможно, дело было не в шаре…

Мы вернулись в академию уставшие и помятые. Большинство студентов выглядели так, будто их пожевали и выплюнули. Хотя, судя по их «добыче», максимум что они встретили — это особо агрессивный куст.

— Профессор, — канючил кто-то из первого ряда, — может, дадите нам еще один шанс? Когда шар починят? А то как-то несправедливо…

— Нет! — отрезал Полозов, приближаясь к КПП. — И можете благодарить небеса за это. Надеюсь, следующие тридцать студентов покажут результат лучше, чем эта… пародия на боевых магов.

У входа нас встречал Северов. Один взгляд на кислое выражение лица Полозова — и он все понял. Два профессора примерно минуту что-то обсудили и синхронно поморщились, разглядывая наши потрепанные физиономии.

— В свете сегодняшних… достижений, — Полозов выделил последнее слово с убийственным сарказмом, — мы на месте приняли решение о дополнительной подготовке. Учитывая, что из-за неисправности артефакта мы даже не видели всю глубину вашей некомпетентности…

— Что, — Северов недоверчиво посмотрел на нашу группу, — даже Волконский не смог убить ни одной твари?

— Он убил пятерых! — подал голос Костя.

— Нет тела — нет дела, — отрезал Полозов. — Пустой звон.

— С завтрашнего дня, — торжественно объявил Северов, — вы будете проходить дополнительную подготовку… — он сделал драматическую паузу, — у академика Громова.

По толпе студентов прокатился единый стон.

— Каждый день! — добил Полозов. — Физические тренировки!

— Неееет! — взвыли первокурсники.

— А теперь расходитесь! — рявкнул Полозов. — Завтра первое занятие, и даже не думайте отлынивать!

Студенты поплелись к общежитию, понурые как стадо побитых собак.

Я уже собирался уходить, когда почувствовал легкое прикосновение к плечу. Ирина. Её темные глаза смотрели с каким-то особым интересом:

— Дим, — она понизила голос. — А ты уверен, что было правильно оставлять твою нежить там, в Пригорье?

— А куда её девать? — я пожал плечами. — Не с собой же в академию тащить.

— Ну… — она чуть улыбнулась. — Можно было отправить к моему дедушке. И твоего питомца тоже.

Наконец-то. Столько ходила вокруг да около, а теперь сама завела этот разговор.

— Вот как? — я внимательно посмотрел на неё. — А расскажи-ка поподробнее, что это за дедушка такой…

Я лениво ковырял ложкой в тарелке с гречкой и тушенкой, размышляя о том, как подозрительно спокойно прошла эта неделя. Сегодня возвращается последняя тридцатка первокурсников с практики в Пригорье, и, судя по довольным рожам преподавателей, у них все прошло просто отлично. В отличие от нас…

«Самая провальная группа за последние пять лет» — так нас окрестил Полозов. И ведь действительно — у последующих групп и хрустальные шары работали как часы, и твари попадались на каждом шагу, и система подсчета очков функционировала безупречно. А мы… эталон некомпетентности, позор академии.

Я отправил в рот очередную порцию гречки. На вкус — как картон. Впрочем, может это просто настроение такое — меланхолично-параноидальное.

Не может быть все так гладко! Семь дней абсолютного штиля… это неправильно, нелогично, противоестественно.