Однако, как ни странно, от всего этого меня отвлекло… блеянье?

Блеянье неподалёку!

Только вот Шмель, почему-то, даже головы в ту сторону не повернул.

Я тоже не спешила суетиться, всё нарастающие странности лишь слегка отрезвили меня, но не заставили оторвать от парнишки взгляда.

А рассматривать его можно было долго…

Один глаз его был болотно-зелёным, другой синим, как холодный огонь. Копна тёмных волос встрёпанная, будто её никогда не касался гребень, а только выпачканные в земле пальцы поправляли то и дело спадающие на лицо пряди. Из одежды груботканая рубаха, потрёпанная синяя накидка, напоминающая пончо и штаны терракотового цвета из замши, сплошь покрытые заплатками.

Пока я рассматривала его, мальчик продолжал висеть вниз головой, сложив на груди руки, ничуть не устав от этого положения и, видимо, чувствуя себя в полной безопасности на высоте.

– Тебе нужны мои козы? – бойко спросил он, вдруг улыбнувшись, обнажая красивые, белые клыки.

Нет, зубы у него были человеческими, но эта чарующая, будоражащая улыбка всё же воспринималась хищной.

Ох и красавец мог бы из него вырасти! Лишь бы "плохим" он казался только внешне!

– Я не... – собралась было оправдаться, успокоить, заверить, что красть у него ничего не намеревалась, но он прервал на полуслове.

– Вопрос был задан не тебе, иномирянка.

Как только понял? По одежде моей?

Я обернулась, проверяя, на кого при этом Гейл неотрывно смотрел, и едва не врезалась в Софи.

Она стояла, запрокинув голову, вглядываясь в незнакомца очень внимательно, задумчиво и спокойно. Затем подошла к дереву ближе, медленно подняла с земли посох, которого я до этой минуты не замечала, и протянула наверх.

Посох был похож на туго сплетённые между собой лианы, изогнутые на конце, создавая как бы закруглённый наконечник, в центр которого был вставлен камень на подобии "кошачьего глаза".

И Софи произнесла с потрясающим безразличием:

– Не нужны мне твои козы, я не воровка.

Пальцы той его руки, на которой была надета перчатка, защищающая лишь ладонь, сомкнулись на посохе. Улыбка растаяла на лице, оставив после себя лишь намёк, призрак того, что губы его вообще когда либо растягивались в ней.

– Ты не поняла... – проговорил он, срываясь вниз.

Но прежде, чем я успела хотя бы вскрикнуть, перевернулся в воздухе и ловко приземлился на ноги. Накидка его хлопнула на ветру пару раз, словно ворон крыльями и вновь обняла его, как если бы Гейл сложил эти крылья за спиной.

– Не поняла? – ничуть не испугалась его Софи.

Но когда парень взял её руку и поднёс к своим губам, оставляя на светлой коже поцелуй, щёки её зарделись.

– Да, – выдохнул он, – я не обвинял. Я предлагал их тебе... В дар. За твоё имя.

– Так за имя, – склонила она голову набок, улыбнувшись, – или в дар?

– А разве имя открыть – это плата? Но и не бесценок. Правда?

Он оказался на пол головы выше неё, пусть лицом и выглядел чуть младше. Впрочем, мальчики часто выглядят так в его возрасте. Девочки взрослеют быстрее...

Но если уж сравнивать, то поставь рядом с ним моего Славку, сказать сразу, кто из них старше, было бы затруднительно. Несмотря даже на более здоровый вид Славы. А он выглядит взрослее почти всех обитателей Дома. Из чего я сделала вывод, что Софи и Гейл, скорее всего, одногодки.

– А ты угадай, – тем временем хитро сощурилась она.

И хитрость эта ей шла… Так мог бы заигрывать ребёнок с нечистью, встреченной в лесу, начиная игру и, конечно же, обязательно в конце победить, чтобы из леса этого выйти!

Очаровательно. И тревожно…

Тревожно, так как Софи была сейчас не в порядке, расстроенная всей той историей с влюблённостью. Поэтому, как далеко захочет она уйти в тёмный лес, оставалось лишь гадать.

Гейл принялся обходить её, опираясь на свой посох, но двигаясь при этом, словно танцуя:

– Грета? Лилия? Оффита? Нет… Линдин.

Я, похоже, сегодня узнаю много новых имён…

А он продолжал, словно зачитывая странное заклятие:

– Акката. Милгрео? Аззи… Софи, – и остановился, подытоживая: – Тебя зовут Софи.

– Правильно, – выдохнула она, стоя, как завороженная. – А ты маг, верно? Никогда не видела магов вблизи.

– Нет, – улыбнулся он, на этот раз как-то совсем по-простому.

И вот удивительно, лишь сейчас я заметила деталь, на которую странно было не обратить внимания – на лице у него был треугольный шрам, берущий начало как бы с уголков глаза и двумя острыми линиями заканчиваясь почти над уголком губ.

Гейл и сам будто не вспоминал о нём до этой минуты, но вместе с тем, как я заметила шрам, опомнился и спешно натянул на голову капюшон.