Хотя, как по мне, пусть эта деталь его и не красила, своеобразная харизма его перекрывала собой всё куда лучше капюшона.

– Ведьмы да колдуны, – продолжил он, – почти в гонениях, не в почёте. Я жрец!

На этом Софи насторожилась, а я подошла к ней ближе, готовясь в случае чего защитить её.

Кто знает, что всё это означает в их мире.

– Жрец, – дрожащим голосом переспросила она, невольно хватая меня за руку и заступая мне за спину, прячась, – чей? Кому ты служишь?

– Служу? – усмехнулся парнишка. – В дружбе я с богиней Иттар! Она явила мне сон, в котором звезда упала под дерево, что ветвями своими скрывало небеса. И межмирное полотно прервалось, впустив к нам взрослого, кому не страшно проклятие. И дом стоял посреди разрушенного мира, и в нём творилась судьба земель Эффира. И я пришёл.

– Богиня что-то хотела? – Софи всё сильнее волновалась, и волнение её передавалось мне.

Что за богиня? Что означает, быть жрецом? Почему у девочки нашей такая реакция на незнакомца?

Но ответ его, кажется, слегка унял волнение Софи.

– Нет, у Иттар не имеется планов на вас и происходящее. Просто… – тут он заметно понурился, словно гордость не позволяла ему произнести следующее: – У вас есть укрытие. А у нас – нет. И дважды уже мы сталкивались с врагами. Они сейчас прочёсывают здесь всё в округ в поисках наживы.

Я нахмурилась:

– У «нас»? Ты не один, Гейл?

Он коротко передёрнул плечом.

– Угу… – и, громко сглотнув, поднял на меня жалостливый взгляд, который тут же поспешил спрятать вновь под тенью капюшона. – Если бы вы позволили нам переждать опасность несколько недель с вами… Нас тринадцать человек, из них три девчонки. Я старший, остальным от шести до одиннадцати. Нас было больше недавно, но пятимесячную Иргиль и семилетнего Кэса… их забрали, – совсем уж тихо закончил он и замер, словно тёмное изваяние.

Чувства у меня были смешанными. Парнишка этот по-прежнему настораживал, будто было в нём что-то… не правильное. И вести его к моим… Да, к моим! Светлым детям было тревожно.

С другой стороны, бедняжка выглядел потерянным и напуганным. Имели ли мы право отказать в помощи?

Дети, они и есть дети. Даже если не совсем люди…

– Что ж, – шепнула я и жестом руки указала в сторону дома. – А сбежал ты почему? Мог бы просто постучать и рассказать обо всём. И почему хочешь лишь переждать, а не остаться навсегда?

Он помрачнел.

– Я вопросов много не люблю.

– Уж будь добр, – зазвенел голос Софи, – ответить хоть на один!

– Мы кочевая семья.

Софи кивнула. Почему-то её этот ответ удовлетворил.

И пока мы возвращались домой, а Гейл тростью своей подгонял трёх своих коричневых коз впереди, я всё поглядывала на идущую рядом со мной Софи.

– Богиня, – зашептала она, уловив мой немой вопрос, – которой он служит, покровительница кочевников. И детей. Но недобрых… Раз он жрец, значит должен соответствовать.

– А что это за богиня такая? Ты в неё веришь?

– В каком смысле, верю ли? Все знают о ней.

– Мм… – я растерялась. – То есть, все верят? Это относится к какой-то религии, да?

– Что такое религия?

Она совсем меня не понимала, а я не знала, как объяснить. Но к счастью, этого делать и не пришлось. Софи как то уж слишком серьёзно посмотрела на меня и вкрадчиво спросила:

– В твоём мире о ней не говорят, так?

Я кивнула.

– Не все даже верят в сверхъестественное.

Софи сощурилась, обдумывая мои слова и кивнула, похоже, придя к некому заключению.

– Понятно… У нас верить и не нужно, оно просто есть. Ты ведь не скажешь, что веришь в существование драконов, например. Божеств не очень много и они, как бы так сказать, – протянула она. – Они скорее не то, чтобы живые существа. Они больше воплощения чего либо. Могут появляться и исчезать, меняться и менять что-то или кого-то в нашем мире. Это сила, родившаяся здесь и принявшая некую форму при каком либо событии или просто со временем… Иттар, например – богиня ночи и тьмы. Она, – зашептала Софи, взяв меня за руку, чтобы приблизиться, – нехорошая богиня… Страшная и изменчивая. Не всякий с ней может подружиться. И почти никогда – взрослый. К детям она больше благоволит. Дети чаще видят что-то в темноте, относятся как-то к темноте, не любят спать или спят с удовольствием и верят снам… В общем, Гейл, он… возможно, он вечный ребёнок. Или не вырастет, уйдя во тьму, или же ему на самом деле гораздо больше лет, чем кажется. Он не человек, даже если являлся таковым, он – жрец богини Иттар.

Я невольно поёжилась, и виной тому был вовсе не прохладный ветерок. Мы почти уже оставили поле позади, вышли на тропинку, ведущую к дому, как со всех сторон к нам начали выходить незнакомые детки в светлых одеждах и все, как один, светловолосые.

– А жрецы, – я не знала, какие лучше подобрать слова, поэтому спросила, как есть: – опасны? Как к ним обычно относятся?

– Ко всем по разному, смотря кому они служат. Но общее есть – с ними стараются не ссориться. Потому что считается, будто покровитель смотрит через их глаза. А ссориться с богами – плохая затея. Драконы, разве что, себе это могут позволить. Они сами из рода божеств, просто в какой-то момент слишком приблизились к людям. Этому даже доказательства остались – зачастую они как бы в родстве с какой-то из стихий. У нашего императора вот, стихая водная.