Шрифт:
«Лицемер. Подобные утверждения верны только по отношению к Праведным практикам. Зачем ты толстяка пугаешь? Из-за таких слов он может бросить Путь Духовного практика. Нормальным практикам, а не как тебе, нужно немножко больше, чем медитации и Ци. Более того, в этот комплект просто обязаны входить вино и женщины, иначе хрен ты с горы, а не практик».
Это просто твое мнение.
«Это мнение Бессмертного!»
Одного Бессмертного.
— Но, конечно, — поспешил я его успокоить, — не все следуют такому аскетичному пути, многие живут себе в свое удовольствие и возвышаются ступень за ступенью. Некоторые даже ведут очень развратный образ жизни, — добавил я в конце. — Я слышал, что некоторые Бессмертные — те еще похотливые животные. Некоторые только и делают, что бегают за женщинами и пьют вино.
«Ты кого это „похотливым животным“ назвал, смертный?!»
После слов о женщинах, глаза толстяка загорелись алчным огнем.
— Вот! — поднял он палец. — Это мне намного больше нравится. Этот путь для меня. Если культивировать, то чтоб жить в достатке и получать любовь красивых женщин — это достойная цель. — Он мечтательно прикрыл глаза, видимо, представляя себя в объятиях этих самых женщин.
— Но, — наставительно добавил я, — слыхал я об одном Бессмертном, который любил выпивать, тискать женщин и поигрывать в картишки….
— И?
— И он плохо кончил.
«Это кто „плохо кончил“? Да у меня еще вся жизнь впереди, я же Бессмертный!»
— А ну пшли с дороги, рвань! — раздался неожиданный окрик, и хлыст кучера, ведущего дорогую повозку, хлестнул по толстяку, заставив отпрыгнуть чуть в сторону. Мы действительно на время застыли прямо посреди дороги.
Повозка с грохотом и на большой скорости промчалась мимо. В окошке мелькнуло чье-то прекрасное личико.
«Какая красотка», — заметил Ли Бо. — «Я бы о ней стих сло…»
— Ххххххтьфу!
Я на мгновение опешил от того что произошло.
Бессмертный тоже.
Глава 20
Смачный плевок прилетел…нет, не в меня, как можно было ожидать, а прямо в лицо Ханю, причем было ощущение что плевала не изящная девушка, а целый верблюд.
Ну а следом нас еще и пылью окатило так, что мы дружно закашлялись.
«С характером женщина, люблю таких», — хохотнул Бессмертный.
Ты всех любишь.
«Любая женщина достойна любви!»
Любая, но не каждая, — всё же внес я важное уточнение.
— Вот тварь! — взревел Хань, когда чуть пришел в себя и начал лихорадочно искать по всем карманам платок. Когда он это сделал, повозки уже и след простыл. А на его лице застыло выражение мировой скорби и руки его неожиданно опустились.
— А какая она красивая, Ван, — вздохнул он неожиданно. — Я лишь мельком увидел ее лицо и…чуть не влюбился. Но этот плевок….Этот плевок… Так плевать в практика Ци…это же унижение…самое настоящее унижение! Я для того и хотел стать практиком, чтобы никто никогда не смотрел на меня свысока….Ну и чтобы женщинам нравиться, — добавил он тихо в конце, — А тут в меня плюют, когда я иду поступать в Школу Небесных Наставников…это не просто плохая знак, это ужасный знак.
— Ну, — похлопал его по плечу, — ничего страшного не случилось, ты всего лишь на стадии Конденсации Ци, возможно, будь ты на ступень повыше, она бы целилась в другое место.
— И почему такие красивые женщины такие злые?.. — воздел он очи к небу, словно ожидая услышать от него ответ на свой вопрос.
Я уже от неба, кроме птичьего дерьма, уже ничего не ожидал.
— Ну, она подумала, что мы оборванцы, — ответил я на его вопрос, раз уж небо молчало.
— Я оборванец? Да я богатый торговец вообще-то! — вспыхнул он, а потом тихо добавил: — В смысле, мои родители…
— Секунду назад ты был практиком Ци, — заметил я, — теперь торговец, ты уж определись — эти пути, как мне кажется, не совместимы.
— Практик! — он гордо поднял кулак. — Торговля в прошлом! Ну эту шерсть, ткань, пусть этим дядя занимается!
— Ну вот и отлично, пошли уже, пока нас еще кто-то не заплевал.
Он кивнул, утирая скупую мужскую слезу из правого глаза. Лиса, тем временем, показала язык очередной проезжающей повозке.
Едва наши шаги обрели постоянный ритм и приличную скорость, как толстяк начал высыпать на меня подробности своей жизни.