В глазах Ханя был небольшой шок.

— Будешь жареную зайчатину? — улыбнувшись спросил я.

— А? Не, я недавно ел. Не хочу.

Видимо, сейчас его смущало то, что заяц был весь в грязи и в крови. Посмотрю я, как он запоет, когда я буду готовить тушку животного на огне.

Собственно, через час я, уже в сторонке от дороги, в полях, жарил зайца. Спасибо Ханю, у него нашелся нормальный нож — не чета моему заостренному камню, — и разделка заняла по времени всего ничего.

«Ты глянь, как у этого толстяка слюнки текут, вон сейчас лужа целая натечет! Не давай ему зайца, а то тебе ничего не останется. Ему поголодать даже полезно будет».

Хань действительно очень плотоядно и жадно смотрел на поджаривающуюся тушку зайца, словно бы действительно намереваясь схомячить всё в одно рыло.

«Боги! На этого толстяка смотреть противно! Настоящий практик должен думать о духовном развитии, а не о жрачке. Подобная невоздержанность несовместима с путем силы.».

А о вине, значит, практику думать можно? И о женщинах? Тут с невоздержанностью всё в порядке?

«Само собой разумеющееся: вино — напиток богов…и Бессмертных…ну а женщины…без них жизнь теряет всякий смысл…»

Двойные стандарты.

Я хмыкнул и взглянул на Ханя, увы, тут на зайца было много претендентов так что не выйдет у него самому все съесть.

— На! — оторвал я ножку от зайца и протянул Хрули, — Заслужила.

Она урурукнула и начала грызть кость, обгладывая мясо.

Хань смотрел и облизывался. Он помнил свои слова о том, что не будет есть зайца. А приличные люди заднюю не дают.

Эх, — вздохнул я мысленно.

— Держи, — сжалился я над ним.

Так что досталось и Ханю, я же не изверг какой, чтобы наблюдать за терзаниями толстяка. Пусть поест. От меня не убудет. Мне хватило и одной ляжки. Я вполне наелся.

После мы сразу двинулись вперед. Как-никак Хань спешил на поступление в секту, да и мне не мешало бы взглянуть на нее. Может, она как раз мне и подойдет? Чем черт не шутит?..

На время даже пакости Хотея прекратились. Дорога пошла спокойно.

— А зачем тебе этот кувшин? — вдруг спросил Хань, глядя на мой оттопыренный карман, из которого выглядывал кувшин, наполненный цветами. Он, может, хотел и раньше спросить, но до трапезы наши отношения не перешли некую невидимую грань, которую дает совместное пожирание зайца в поле.

— Сложно сказать, — решил не врать я, — Вот для цветов подходит. Можно и поесть с него.

«Я тебе поем с меня! Я тебе так поем, смертный говнюк, что зубы собирать будешь!»

— Можно и пить.

Хань кивал на каждое мое предложение.

— Ну и в случае нужды… — понизил я голос, давая остальное додумать Ханю.

— Нужды…. В смысле нужды? — осенило его. — Типа ночного горшка?

Я утвердительно кивнул.

«Вы вдвоем что, с ума сошли?! Какой, к демонам, ночной горшок?! С кем я путешествую, кому дарю бесценные знания небес? О боги! Чтоб на вас обоих обрушились все мыслимые и немыслимые проклятия небес. И это мой ученик? Сравнить меня с ночным горшком?!»

Ой, уймись, учитель, это была невинная шутка.

«Да за такие шутки я мог испепелить на месте!»

— Ван, — вдруг обеспокоенно сказал Хань, — я только сейчас заметил, как мало у тебя вещей. Да, собственно, их вообще нет! Как ты можешь путешествовать так налегке? В дороге же многое может пригодиться. Тебя что…ограбили? Да?

— Да нет, я просто налегке путешествую. — ответил я.

«Конечно налегке, тебе постоянно драпать от опасностей надо.» — и захохотал.

Ну а Хань тем временем начал перечислять, что может пригодиться путнику в дороге. Ну а я не буду же ему говорить, что бежал из секты, а потому даже банально сумки с запасом провизии не успел захватить, ну а потом как-то вообще не до того было, только пятки сверкали.

Конечно, в сравнении с Ханем, его огромной котомкой и едва ли не рвущейся по швам сумкой, я действительно шел как нищий побирушка. Даже сумки не было. Только большие карманы в одежде. В этом плане роба Святого была действительно удобной.

— Ну, с такой котомкой, как у тебя, быстро не побегаешь.

— Это да, — пропыхтел он. — Мои плечи и спина уже отваливаются. Поясница ноет, ноги болят, ступни натирают… Кошмар, а не путешествие.

— Ну а вообще, младший Хань, настоящему практику нужна только Ци и место для медитаций, остальное — тлен, — наставительно произнес я.

Хань аж смутился от таких слов и порывался что-то возразить, но…сдержался.

— Старшему брату виднее, мне было бы сложно так жить… — как-то погрустнев согласился он.