Начала издалека:

— В моём мире человека, который ведёт себя неестественно, странно, могут назвать обезумевшим.

— Как и у нас.

— В старые времена использовали другое слово — одержимый. Подразумевалось, что человек попадал во власть бесов и творил не то, что сам хотел, а что ему приказывали делать. Бесы или демоны, конечно, мифические существа. Но здесь всё иначе. Дарьян называет себя полудемоном. Но он не может войти в тело другого человека и им управлять, это мы с ним уже обсуждали. Но, может, в вашем мире...

— В нашем, Лина, — поправил меня Валентайн.

— Да, в мире Азарии, может, есть существа, которые могут захватить контроль над человеком и заставить его вести себя нелепо и странно?

— Да, такие существа есть. — Валентайн внимательно смотрел на меня. — Как и в твоём прежнем мире, их называют демонами. Это бессмертные духи, которые могут захватывать как тела людей и животных, так и жить в предметах, растениях.

— Вы такой дух, верно? Констанс рассказывал мне о заключении вашей души в каком-то предмете.

— Да, я провел почти пять сотен лет в доспехе. Он стал для меня тюрьмой, из которой невозможно сбежать, — уточнил Валентайн. Его тёмные глаза опасно блеснули.

— Но вы сбежали.

— Сбежал. Ваша дочь мне помогла, за что я перед нею в неоплатном долгу.

Неожиданное заявление.

— Анжела мне об этом не говорила.

— Наверное, не хотела пугать.

Значит, было чем пугать, даже по мнению Чёрного герцога. У меня сердце сжалось, хотя история с его возвращением в мир живых завершилась уже давно.

Плотно сжав губы, я уставилась в лицо Валентайна, затем опустила взгляд на беспробудно спящую Макарию.

— Позже вы расскажете мне эту наверняка пугающую и поучительную историю, — сказала я, — а пока предлагаю подумать, могла ли Макария стать временным вместилищем чужой души?

Валентайн покачал головой.

— Я проверял её при вас. Она совершенно обычная девушка.

— А мог ли этот дух во время проверки как-то скрыться от вас?

— Только если закрылся в предмете. Но у Макарии нет никаких артефактов, которые могли бы вместить в себя духа той мощи, которой хватило бы, чтобы ею управлять.

Вздохнув, я опустила голову. Печальней всего, что в этот раз Валентайн внимательно слушал и слышал меня, но мои предположения не оправдались.

— Я бы деньги поставила на то, что она жертва такого духа. Её слова противоречивы, она ведёт себя непоследовательно, она едва не погибла на лестнице, и боюсь, что именно этого она и хотела. Она ударила Инес, что поразило меня сильнее всего, ведь Макария — добрая девушка. Конечно, её характер мог измениться, но уж очень велики и стремительны эти изменения. Сначала она говорит, что, чтобы освободиться от обручального кольца, готова отрезать себе палец, потом сбегает от вас, а затем заявляет, что желает стать вашей женой.

— Она не могла снять кольцо?

Валентайн уставился на меня немигающим взглядом.

— При мне она трижды безуспешно пыталась его снять, говорила, что оно как будто вросло в её тело.

Он взял невесту за руку, потянул кольцо с её пальца. Оно осталось на руке, как влитое.

— Видите, оно не снимается.

— Не снимается, — медленно повторил он. — Но именно это и ненормально.

Он вновь попробовал снять с Макарии кольцо, в этот раз приложив больше усилий, и по пальцу девушки потекла кровь.

Валентайн встал, и я тоже встала.

Над постелью Макарии мы смотрели друг другу в глаза.

— Помните, как я спала в вашей комнате в ночь перед свадьбой. Призрак преследовал меня, но после того как вы начали брачный ритуал и надели Макарии на палец кольцо, он больше не появлялся.

— Сожалею, что не отнёсся к вашим словам с должным вниманием.

— Так это он?

— Скорей всего, да.

Я вспомнила невероятно холодный злой взгляд, который преследовал меня в замке Андерсонов, и поёжилась. Ужасно, если Макария попала во власть этого призрака. Мне никогда не забыть тот нечеловеческий страх, который он вызывал.

Приглашённый на помощь Престон склонился над неподвижно лежащей Макарией. Его внимательный взгляд оказался прикован к обручальному кольцу на её руке, но коснуться его маг-целитель не решился. Сделав над неподвижным телом несколько пассов руками, Престон распрямился и посмотрел сначала на Валентайна, затем на меня.

— Боюсь, дэндры высасывают почти все мои силы, — произнёс он с сожалением. — Я едва чувствую потоки магии в её теле.

Валентайн поджал губы, его взгляд посуровел.