— Матушка! А вы как здесь оказались?

Елена Львовна оборачивается на мой голос и с радостным лицом устремляется ко мне.

— Кирилл! Как же хорошо, что с тобой всё в порядке! Но где же твоя рубашка? Так и замёрзнуть недолго, — она поджимает губы и нарочито-сурово грозит пальцем. — А я только порадовалась, что Вадим Денисович о тебе так хорошо заботится…

— Порвалась, пришлось выбросить, — обнимаю абсолютно счастливую женщину. — Нечего грустить из-за одежды, когда мы все здесь — живые и здоровые.

— И притащившие на своём хребте целое состояние, — мимо Слепнёвых бесцеремонно протискивается Катерина, а за нею ловко проскальзывает Сергей Рюрикович. — Папа, там макров поштучно в полтора раза больше, чем мы грузили, а по совокупному объёму маны — аж в шесть! И это мы просто на глаз прикинули.

— Если всё так обстоит, то Кирилл Викторович уже может прицениваться к землям вокруг поместья! — Сорокин с волнением поправляет часы на запястье. — Но считать давайте потом, сейчас все к столу.

За едой Вадим Денисович не торопится с расспросами, давая всем передохнуть и насытиться. Но меня снедает любопытство, потому решаю не ждать окончания обеда.

— Матушка, неужели вы в такую даль забрались исключительно из благодарности к профессору? — интересуюсь я. — Или здесь есть ещё причина?

— Не вижу смысла скрывать, — улыбается Елена Львовна, — в Москве я оказалась по делам. Но обстоятельства сложились так, что мне удалось посетить это замечательное место. Вадим Денисович умеет увлечь своими рассказами.

Катерина поднимает глаза к потолку.

— Да уж, этого у него не отнять, — бормочет под нос девушка. — Как начнёт байки травить, так и не остановишь…

— Кстати, об увлекательности, — извлекаю из сумки на свет два дымчато-чёрных макра. Протягиваю один Сорокиной, второй — Медянкину. — У меня тут два сувенира для глубоко увлечённых наукой людей. Постарайтесь найти им какое-нибудь интересное применение.

Две пары глаз вытаращиваются на меня в полном изумлении.

— Вы хоть понимаете, что отдаёте? — выдавливает из себя наконец Рюрикович. — Каждый из этих макров целый состав от Москвы до Петербурга на одном заряде потянет! Вы где вообще такое находите?

В глазах Катерины вспыхивает непреодолимая тяга бросить всё и рвануть обратно в мастерскую немедленно.

— Где нахожу — там, увы, больше нету, — загадочно улыбаюсь, подмигивая изобретателям. — Но в мире ещё столько неизведанных мест…

Медянкин, словно спохватившись, ныряет во внутренний карман, доставая оттуда знакомую коробочку.

— Мы с Катериной Вадимовной на досуге кое-что подготовили, — подвигает он ко мне футляр, через прозрачную крышку которого проглядывают знакомые чешуйки. — Не то, чтобы функционально — скорее эффектно. Но в качестве подарка девушке — самое то. Попробуйте нажать на центральную.

Откинув крышку, выполняю указание — и чешуйки выстраиваются в две плавно изогнутые дуги, из которых вырастают полупрозрачные перья. Да это же один в один крылья якула!

— Достаточно приложить к коже или одежде между лопаток — и она прикрепится сама, я проверяла, — довольно улыбается Катерина. — Повторное нажатие сложит крылья, тройное — отсоединит украшение от тела.

Скороходов слегка розовеет и расплывается в мечтательной улыбке. Видно, представляет эти крылышки на какой-нибудь девице.

А я бережно сворачиваю украшение и убираю в футляр. Думаю, Таня будет пищать от восторга!

Внезапно перстень на моей руке будто охватывает зелёное пламя.

«…на помощь! Кирилл, дядя, он…» — раздаётся в моей голове отчаянный крик сестры.

И тут же обрывается, будто кто-то зажал ей рот.

Матушка, словно что-то почувствовав, роняет вилку и испуганно смотрит на меня:

— Кирилл, что случилось? На тебе лица нет.

А я впервые в жизни не могу подобрать слов.

***

Машина, помогавшая нам вывезти Медянкина со складов, летит по дороге с такой скоростью, что невозможно разобрать пейзажи вокруг.

В салоне висит напряжённое молчание. Каким чудом Катерине до сих пор удаётся не свалиться в кювет — не понимает никто. Она резко выворачивает руль, вписываясь, не сбавляя скорости, в очередной поворот — и вдалеке показываются ворота нашей усадьбы.

Створка чуть приоткрыта и покачивается на ветру.

Автомобиль, разбрасывая гравий, резко тормозит, занося задние колёса.