Шрифт:
А через миг его взгляд встречается с моим.
— Здорово, солнышко, — приветствую негодяя.
И активирую «Змеиный взгляд». Противник нелепо взмахивает руками, зажимая ими ослепшие глаза, и, теряя равновесие, кубарем скатывается со ступенек.
Прыгаю вслед за ним. Но вмешательство уже не требуется: незадачливый похититель валяется в отключке, приложившись с размаху головой о пол.
Упаковываю ремнём и его, после чего заботливо затаскиваю под лестницу, откуда недавно позаимствовал ящик.
— Счастья вам, — бросаю на прощание и неспешно отправляюсь по коридору.
Если трое вырублены, остались лишь Патлатый и дядюшка. Вряд ли они сумеют оказать достойное сопротивление.
С этими мыслями открываю дверь — и едва успеваю броситься в сторону от летящего прямо в лицо стального троса. Он в труху разносит дверь, кусок деревянной стены и балкончик с лестницей на первый этаж, где я оказался.
Опора под ногами исчезает, и бессердечная гравитация увлекает меня в окружении кучи щепок вниз головой, прямо на бетонный пол первого этажа!
Глава 37
Эй, полегче!
Голова — одна из моих любимых частей тела! И целой она мне нравится намного больше!
«Жила» выстреливает из руки, успевая вцепиться в жалкие остатки перил и гася стремительное падение.
Хлипкая конструкция не выдерживает моего веса. Всё, что удаётся сделать — развернуться ногами к земле.
Врезаюсь в бетон, стремительно катясь по полу и гася инерцию падения.
И лишь чудом ухожу от второго удара тросом, пришедшимся в место моего приземления.
Да что тут вообще происходит?!
Здание заминировали или карьерная техника ожила?
Две ярко-синие точки вспыхивают в противоположном конце помещения, словно фонари освещая комнату.
— Не рыпайся, Островский, а то без зубов останешься! — раздаётся неведомо откуда знакомый голос лысого «судебного пристава». — Гони бумаги на дом, быстро!
Хлопок моей ладони о мой же лоб слышно, кажется, во всём здании. Он что, всерьёз рассчитывал, что я на его тупой шантаж поведусь?
Ладно, сам виноват.
— Хорошо, хорошо, только не бейте, дяденька! — кричу, стараясь как можно натуральнее изобразить испуг.
Не получается, конечно, но так и мы, чай, не на театральной сцене.
Да и критик из бандита, прямо скажем, так себе.
— Ложь их на пол перед Копателем и дуй обратно туда, где стоишь! — рявкает Патлатый через громкоговоритель.
А у меня наконец-то получается разглядеть источник света и звука. И теперь испуг получается куда натуральнее.
В одном помещении со мной стоит трёхметровая фигура, отдалённо напоминающая человека. Только тело его состоит из неведомым образом держащихся вместе огромных булыжников.
Одна из ковшеобразных ладоней обмотана стальным тросом, которым эта бандура крушила помещение в тщетных попытках меня угробить. Синий свет исходит из маленьких глазёнок этого «камневика».
Приглядываюсь внимательнее — точно, макры.
Да что вообще тут за хрень творится? Великий Рандом, ты совсем с катушек съехал?
Отстёгиваю с бедра сумку и осторожными шагами приближаюсь к зловещей громадине. Надо разглядеть врага получше: вдруг пойму, где у него кнопка?
— Чего копаешься? Резче давай! — раздаётся усиленный магией голос из дырки на месте рта голема. — Мне ещё Петровичу твоё подношение тащить, чтоб он мне деньгу отдал!
Петровичу, значит? Андрею, наверное.
Ну, доберусь я до тебя, дядюшка! За всё мне ответишь…
Кладу сумку на пол и распрямляюсь, глядя в светящиеся точки на каменной роже.
— А дальше что? — делаю голос максимально жалобным, стараясь не заржать вслух.
— А дальше… стой спокойно, чтобы пришибить тебя было проще! — взвизгивает Патлатый.
Рука гиганта с тросом взмывает в воздух, намереваясь навсегда решить вопрос наследования в роду Островских.
И проносится через то место, где меня уже нет.
Кувырком нырнув под атакующую конечность, разворачиваюсь, поднявшись на колено. Сдвоенный выстрел из Выжигателя перешибает трос, оставляя в руке голема бесполезный обрывок.
— А-а-а, сука вертлявая! — орёт горе-оператор, пытаясь повернуть каменного громилу в мою сторону.
Но забывает, что у физических объектов есть инерция.
И упускает несколько драгоценных секунд, за которые я успеваю заметить окно в стене на втором этаже и его перекошенную от ярости физиономию в нём.
Попался!