Мы с Глебом одновременно выпрыгиваем из задних дверей, сжимая своё оружие в руках. Вокруг — ни единой живой души. Только на воротах покачивается какой-то грязный полотняный мешок.

— Смотри! — Глеб указывает нам под ноги.

На камнях, у самых ворот, тёмные пятна. Кровь!

Дурное предчувствие накатывает всё сильнее, когда я, сдерживая рвущиеся наружу проклятия, отвязываю от ворот мешок. Засохшие коричневые кляксы на ткани едва уловимо пахнут железом.

Засовываю руку внутрь — и на свет появляется прядь тёмных волос и свёрнутый лист бумаги.

Бросаю взгляд на Елену Львовну, которая замерла на переднем сидении автомобиля. Её лицо белее мела, а губы беззвучно шевелятся, будто в молитве.

Решительно разворачиваю записку, в которой всего три предложения.

«Девчонка у нас. Ждём тебя в старом карьере с десяти до одиннадцати вечера. Явишься без дарственной на поместье или опоздаешь хоть на минуту — больше никогда не увидишь её живой».

Потапа с Софьей мы обнаруживаем на кухне.

Слуги лежат на полу так, будто были застигнуты врасплох: рядом валяется садовый секатор и разбитый графин, из которого натекла лужа воды.

Опасаясь худшего, проверяю пульс — и с облегчением выдыхаю: оба живы, хоть и без сознания.

Оставляем пострадавших под присмотром матушки и Катерины, вооружившейся Глебовым арбалетом. Отдаю напарнику Выжигатель — и мы расходимся в разные стороны осматривать весь дом снаружи и изнутри.

Каждые пять минут пытаюсь связаться с Татьяной, но та не отвечает.

Клянусь Великим Рандомом, когда я найду этих уродов, они пожалеют, что не сдались стражам порядка сразу сами!

Змей молчит, даже не пытаясь предложить пари. Видимо, тоже переживает.

— Не грусти, Яков, Танюшка себя в обиду так легко не даст, — машинально успокаиваю обоих нас разом. — Не должны они ей навредить, раз выкуп требуют.

В итоге нос к носу сталкиваемся с Глебом у парадного входа, так ничего больше и не обнаружив. И с этими невесёлыми вестями отправляемся на кухню, где оставили женщин.

Катерина вскидывает арбалет на звук открывающейся двери, но, узнав нас, облегчённо выдыхает.

— Пусто, — отрывисто сообщает Глеб. — Ни единой живой души во всём доме. Кроме нас.

— Что же делать дальше, Кирилл? — матушка старается держаться, но по голосу понятно, как тяжело ей это даётся. — Даже если бы мы захотели, бумаги за такой короткий срок подготовить не удастся. На что эти негодяи рассчитывали?

— Запугать и подавить волю к сопротивлению, — сам не замечаю, как начинаю мерять шагами кухню из угла в угол. — Такие как они делают страх своим оружием против ни в чём не повинных людей. Но мы не станем сидеть сложа руки. Где этот карьер?

— В паре вёрст дальше по дороге, — Елена Львовна поднимает голову. — Ты разве не помнишь, как там в детстве пропадал, несмотря на наш с отцом запрет?

Конечно же, не помню! Но сейчас это не важно. Татьяну надо спасти, чего бы мне это не стоило!

— Увы, нет, — с сокрушённым видом качаю головой. — Наверное, в тот раз так по голове наподдали, что память до сих пор не восстановилась… Матушка, можно ли туда на машине подъехать? Надо выяснить, вправду ли там эти уроды окопались.

— Здесь требуется действовать максимально тихо, — Глеб стискивает рукоять арбалета. — Иначе они могут навредить твоей сестре.

— Потому про машину и спрашиваю, — киваю, соглашаясь со сказанным. — У неё грохота двигателя не слышно — значит, можем незамеченными близко подобраться. И отступить, разумеется, когда придёт время. На такой скорости нас никто не догонит.

— Можете на меня рассчитывать, — Катерина смачно бьёт кулаком, затянутым в кожаную перчатку, о ладонь другой руки. — А батя меня ещё отпускать не хотел…

От такого дружеского участия в груди разливается непривычное тепло.

— Друзья, спасибо, что вы со мной в этот нелёгкий час, — обращаюсь я к обоим сразу. — Надеюсь, у меня будет возможность отплатить вам тем же.

— Лучше не надо, — морщится Сорокина. — Несколько похищений подряд — это как-то чересчур.

— Матушка, сумеете приглядеть за слугами? — оборачиваюсь я к Елене Львовне. — Нам нельзя ждать до назначенного времени. Нужно действовать прямо сейчас.

— Кирилл, можешь об этом не переживать: у меня есть некоторый опыт в уходе за ранеными, — женщина, плотно сжав губы, смотрит на меня с мольбой во взгляде. Но всё-таки решается. — Заклинаю вас: будьте осторожны. Я не хочу, чтобы этот дом увидел ещё одни похороны.