Шрифт:
— А вы сами разве не в курсе? — рявкаю в ответ. — Вместе же во дворе были!
— Она, когда бежать бросилась, мне чем-то в спешке по лбу так приложила, что аж искры из глаз посыпались! — обижается дядюшка. — А потом дышать стало нечем, и я потерял сознание. Очнулся уже здесь в этом вот неприглядном виде.
Жаль, конечно, этого добряка. Но почему-то не от всего сердца.
— Так нужно найти её, скорее! — слова вырываются раньше, чем я успеваю это обдумать. — Бандиты оставили письмо с требованием выкупа! Ей может угрожать серьёзная опасность!
Но дядюшку мои восклицания совсем не впечатляют.
— Ежели за неё требуют выкуп, то вреда не причинят, — родич безуспешно пытается отряхнуть пиджак, поглядывая на выход из подсобки. — Хотя главаря она всё же ослепила, так что…
Закончить фразу ему не удаётся.
Потому что мой кулак врезается ему в челюсть, вышвыривая этого лживого сукина сына из комнатушки в коридор.
— Сознание потерял, значит, мразь? — в голосе кипит с трудом сдерживаемая ярость. — А то, что она бандита ослепила, ты седалищной чакрой заметил? А что выкуп за неё требуют, а не за твою гнилую душу, тебе эти упыри сами рассказали? И Патлатый тебе лично главным представился? Когда? Когда ты, сука, собственную семью этим уродам продавал?!!
— Стой!!! Я всё могу объяснить! — верещит распростёртый на полу Андрей Петрович. — Я просто…
— Просто завязал себе рот и браслеты накинул?! А потом жертву изображал? Лучше б в актёры, мразь, подался! — кровавая пелена перед глазами чуть развеивается. Уже не так хочется задушить его голыми руками.
— Татьяне ничего не угрожало! — жалобно скулит обманщик. — Её связали только ради её же безопасности…
— Таня в безопасности с моими друзьями, — слова припечатывают извивающегося негодяя, будто удары кузнечного молота о наковальню. — Она рассказала достаточно, чтобы упечь тебя за решётку на всю оставшуюся жизнь!
Замолкаю ненадолго, чтобы подлец осознал, в какой заднице оказался. И, судя по бледнеющей роже и обвисшим усам, до него действительно начинает что-то доходить.
— Твои подельники сейчас отдыхают после нашей встречи в разных комнатах по всему зданию, — продолжаю сурово. — И каждый, узнав о своих скорбных перспективах, обязательно расскажет абсолютно всё о ваших тёмных делишках.
— Не моих! Это всё Василий Тимофеевич… Васька Серьга! — голос предателя дрожит от отчаяния. — Патлатый с подельниками — его люди, это он им приказы отдавал!
Вот это я называю «мир тесен»! И здесь тот паразит отметился.
— Больше не будет, — упираюсь в распростёртого на полу родственника тяжёлым взглядом. — Василий Тимофеевич скончаться вчера изволил. Сердечко не выдержало. И с ним ещё четверо дружков его отбыли. Не осталось у Патлатого других начальников, кроме тебя.
— Остался! Васька не на себя работал, над ним главный есть! — дядюшка сжимается в комочек, словно стремясь и вовсе исчезнуть. — Это Шалаш… шала…ш-ш-ш-аА!!!
Секунду назад трясшийся от страха Андрей Петрович неестественным образом отталкивается от пола, врезаясь в меня всем телом.
Отлетаю от неожиданного удара обратно в пыльную кладовку, с пола наблюдая за превращением родственника в двухметровый бугрящийся мышцами гибрид гориллы с крокодилом.
— Жра-а-ать!!! — взвизгивает окончательно потерявший человеческий облик дядюшка.
И, распахнув пасть, взвивается в воздух, метя острыми когтями на лапах прямо мне в живот.
Глава 38
Боммм!
Мутант, не рассчитав силу прыжка, врезается башкой в дверную притолоку. Шлёпается на пол прямо перед входом в своё бывшее узилище, коротко взвыв от досады и боли.
И это даёт мне несколько необходимых секунд.
Появившийся в руке хлыст выстреливает в сторону ящера, плотно обматывая его вытянутую пасть. Тот, резко мотнув головой, пытается вырваться, — и рывком вздёргивает меня на ноги.
Отталкиваюсь от пола и повторяю его приём — всем телом врезаюсь в противника!
Монстр пытает зацепить меня задними лапами с выпущенными когтями. Промахивается — я кувырком перелетаю через него мгновением раньше. Умудрившись не потерять концентрацию, срываюсь с места со всей возможной скоростью.
Противник, опутанный хлыстом, волочится за мной, врезаясь в стены коридора головой и прикладываясь к ним конечностями.
Выскакиваю в приёмную и, перемахнув через конторский прилавок, дёргаю хлыст на себя, впечатывая мутировавшего родственничка в морёные дубовые доски.
Отскакиваю как можно дальше и разворачиваюсь, встречая взглядом поднимающуюся с пола рептилию.
— Пора вздремнуть, дядюшка! — «Змеиный взгляд» активируется в тот момент, когда вертикальные зрачки, хоть и изрядно расфокусированные, с кровожадным выражением упираются в меня.