Хмыкнув, водитель одобрительно кивнул:

— Ну, по крайней мере, у него хороший внук.

Оставшуюся дорогу он молчал. Его пытались разговорить, спросить что-то про деда, на что парень вяло отговаривался, показывая, что не настроен совершенно. Хороший человек попался - даже не просил ни копейки, и проезжал достаточно далеко в сторону границы.

Эх, если бы вчера он не тратил время на отдых и беглую Воронцову, то уже мог бы быть в безопасности! О чём он только думал?..

Раз за разом прогоняя в мыслях своё спонтанное решение, Людвиг понимал, что поступил правильно. Он ещё помнил один случай из детства, знал, что бывает с теми, кто переходит дорогу княжескому роду.

С его магическими силами и сокрытием ауры питомицей, уйти в какую-нибудь западную страну будет не так сложно. Там можно будет получить гражданство… Перспектива стать предателем рода его печалила, но это куда лучше, чем попасть в подземелье к обезумевшему от горя аристократу.

Водитель подбросил его до Балаково. Ещё только Саратовская область... По-прежнему далеко от его цели. Что радовало - Людвиг нигде не наследил. Он не покупал билеты на самолёт или поезд, по которым можно было его вычислить.

Четыре сотни километров и семь часов дороги позади внушали спокойствие, так что парень позволил себе пройтись по дневному городу. Перекусил в какой-то кафешке, полюбовался видами.

Официант принёс очень дерьмовый кофе и вполне сносный омлет. Здесь же Людвиг впервые вышел в сеть. Как он и предполагал, никакой шумихи по поводу произошедшего в имении Воронцова не произошло. Жертв среди гостей не было, хотя личной гвардии досталось неслабо.

Локальный прорыв, идёт разбирательство - вот и всё, что можно было узнать об инциденте. В паре мест жарко обсуждалось, что Василий, сильный дуэлянт, проиграл какому-то мальчишке, но из-за инцидента официальная запись пока так и не была опубликована. Людвиг перекрестился и вздохнул, понимая, как же сильно ему повезло…

Поев, он решил не затягивать. Оставил небольшие чаевые, и сел на автобус до вокзала. Оттуда можно было доехать до Саратова, там в какой-нибудь приграничный населённик. Не обязательно тот, в котором будет пункт пропуска, лучше даже проскользнуть незамеченным.

Таким был план…

Однако, когда Людвиг, прокачавшись в автобусе минут двадцать, вышел у вокзала, на его плечо легла сморщенная ладонь.

— Милок, стой. Погадать тебе хочу. — Скрипучий голос заставил его замереть.

Первым желанием было брезгливо смахнуть руку старухи, но парень вспомнил про манеры.

— Всё, что мне интересно, я и сам знаю. — Сдержанно проговорил он. Ему было известно, что гадание - один из популярных способов заставить наивных богатеев расстаться с их кошельками. — Я тороплюсь, извините.

И он было вырвался, двинувшись дальше, но его остановила следующая фраза старухи, от которой в горле застрял массивный ком:

— Хочешь ведь узнать, про человека внутри тебя? — Старуха рассмеялась, также скрипуче - будто кто-то отдирал доску от пола. — А я могу всё тебе рассказать, если дашь мне свою крепкую ладонь.

— Что вы имеете в виду под “человеком внутри меня”? — С видом, полным скуки и абсолютной незаинтересованности, Людвиг пошёл за ней.

Пока не расскажет что-то стоящее - не даст ей ни копейки. Так решил он, следя за каждым движением старухи, одетой в платок и ветхое выгоревшее платье.

— Что я могу иметь в виду? Он совершает твоими руками поступки, которых ты не желаешь. Он тебя тянет туда, куда ты не хочешь, делает выборы вместо тебя. — Старуха уходила всё дальше, уводя его за здание вокзала, где был целый палаточный городок. — Можно сказать, что ты одержим.

Парень отрешённо оглядывал это недружелюбное место, словно бы находившееся не за углом вокзала, а в другом мире. Кругом ходили мрачные, подозрительные взрослые, мимо носились с лукавым выражением детишки, поглядывая на него, то ли как на диковинку, то ли прикидывая, можно ли выпросить у него еды. Всё вокруг отторгало его, чужака. Давила сама атмосфера.

Его проводница демонстративно замолчала, вытянула руку, предлагая дать ей денег, и красноречиво уставилась на парня. Он вложил в её ладонь десять рублей, и у женщины загорелись глаза.

— Проходи, милок. — Она приоткрыла свою палатку из чёрной ткани, обвешанную оберегами и травами. — Садись.

Людвиг держал наготове плетение Солнечного Клинка. Всё же, взгляды местных физически было тяжело выносить. Не вражда, но что-то близкое. Он всё ждал, что эту палатку обрушат ему на голову и начнут лупить дубинами наугад… Или же кто-то ворвётся внутрь.

Ничего не происходило, и он устроился напротив старухи, что села с краю расшитого ковра. Затем Людвиг протянул ей ладонь.