Дверь пристройки открывается, и оттуда выходит Розалия. Что она забыла в доме хозяйки, да еще и в такой час?

Между нами несколько густо посаженных рядов деревьев, и мне не удается разглядеть ее лица, но походка девушки такая воздушная, не похоже, чтобы ее вызвали на ковер, скорее, наоборот.

Внезапный порыв ветра пугает меня, я инстинктивно прижимаюсь к земле, стараясь быть меньше. Однако краем глаза замечаю белую простыню, свисающую из моей комнаты. Она слишком контрастирует на фоне серой стены дома даже в такой темени, а ветер колышет ее, привлекая еще больше внимания.

Я подскакиваю к стене, придумывая на ходу, как можно скрыть эту «улику», но она крепко привязана к кровати. Еще несколько раз отчаянно дергаю этот несчастный клочок ткани, надеясь, что она поддаться мне, но все напрасно.

Розалия воодушевленно шагает по тропинке в основное здание, несколько метров, и ее взор будет обращен в мою сторону.

Сердце отсчитывает секунды до моего провала.

Я панически метаюсь между мыслями: бежать или придумать нелепое оправдание, что я лунатила ночью и оказалась здесь. Хотя очень сомневаюсь, что она поверит в такой бред, скорее, она только и ждет, чтобы насолить мне, а тут такой повод.

Еще два шага и всему конец.

Мысленно готовлюсь к худшему исходу, но внезапно простыня в руках поддается моим отчаянным попыткам и падает на землю. Я молниеносно сгребаю ее в руки и прыгаю за тот самый крошечный куст.

Задев пару веток, он издает неестественный шелест, не подходящий на дуновение ветра.

— Кто там? — строго спрашивает Розалия.

Я стараюсь даже не дышать. Нас разделяет всего несколько метров, если она подойдет еще чуть ближе, то, несомненно, разглядит беглянку.

Она медленно подходит ближе.

Вот же любопытная!

В голову приходит лишь одна нелепая мысль.

— Мяу, — жалостливо протягиваю я, быстрее, чем успеваю подумать о том, есть ли в этом мире вообще кошки.

— Кот? — успокаивает меня удивленный голос девушки. — Откуда он тут?

Не подходи! Не подходи!

— Какой кошмар, надо будет сказать садовнику, чтоб вытворил его отсюда или насыпал отрывы какой, — бормочет Розалия, еще несколько секунд пытаясь разглядеть хоть что-то.

Однако ее интерес быстро испаряется, и она вновь устремляется в дом, исчезает в дверях.

Несколько минут я сижу не шелохнувшись, лишь когда убеждаюсь, что вокруг ни души, выползаю из своего жалкого укрытия, протяжно выдыхая. Мой лоб покрыт ледяной испариной, а белоснежные простыни теперь сливаются с землей.

Они не могли так просто оторваться от кровати. Я поднимаю голову наверх и замечаю в своем окне знакомый силуэт.

— Дарси? — удивленно шепчу я.

Она кивает в ответ.

— Уходите скорее, времени почти не осталось, — торопит она меня, жестом указывая на восток, где небо медленно начинает светлеть.

— Спасибо тебе, ты спасла меня. Береги себя, — шепчу я и больше не медлю.

— И вы, — слышу ее тихий беспокойный голос за спиной.

Осторожно преодолев сад, прячась за деревьями, я перебираюсь через ограду и оказываюсь на небольшой улочке, находящейся на другой стороне от главного входа.

Всего одна улица, а здесь все совсем иначе: низенькие, ветхие постройки бедняков, некоторые их которых спят прямо на улице. Я стараюсь ступать бесшумно, чтобы никого не разбудить, но несколько из них все же замечают мое присутствие, но им нет дела до меня, они лишь невнятно ворчат, устраиваясь поудобнее.

Когда я оказываюсь на главной, уже знакомой мне улице города, тут же быстрым шагом направляюсь к воротам. Я уже практически достигаю их, как слышу цокот копыт.

Мое тело цепенеет. Неужели мою пропажу так быстро обнаружили?

Медленно оборачиваюсь, и, к моему счастью, это оказывается лишь небольшая повозка, которой управляет седовласый старик.

— Стой, — тормозит он лошадей.

Пешком мне далеко не уйти. Я подбегаю к путнику и включаю самую вежливую улыбку, на которую сейчас способна.

— Добрый вечер, не найдется места в вашей повозке?

Мужчина хмурит густые брови, внимательно осматривая меня.

— А чего ж не найдется? Залезай, хоть поболтать с кем будет.

Я немедля запрыгиваю в повозку, устраиваясь между бочками и какими-то ящиками. Лошадь трогается с места.

Натягиваю капюшон мантии, чтобы скрыть свои волосы и лицо от стражи, но им нет дела до нас. Мы выезжаем за пределы города, устремляясь по бугристой дороге из грубого камня.

— Негоже барышне бродить одной в такое время, — упрекает меня старик, но я не обращаю на это внимания.