Не успела Никталия осмыслить его слова, как почувствовала, что тело ей больше не подчиняется. Сгусток тени, который Ноктус ей подсадил при первом выходе на связь, разросся и взял над богиней контроль. Черные щупальца тени опутали все ее тело, проникнув в мозг через ушные раковины…

«Нет!» — в ужасе подумала она, пытаясь сопротивляться. Но тьма была сильнее. Она заткнула Никталии рот, когда та попыталась закричать, направляла её руки, когда та пыталась их опустить.

Как марионетка на невидимых нитях, Никталия выступила из тени и направилась к Эстро. Слёзы текли по её лицу, но она ничего не могла с этим поделать.

Ноктус все продумал идеально.

Её руки поднялись сами собой, складывая древние печати. Её губы прошептали слова заклинания, которые она помнила, но никогда не хотела использовать именно так, именно здесь.

Энергия ночи и тайных желаний устремилась от неё к Эстро.

Я чувствовал, что почти победил. Ядро ослабело, его сопротивление становилось всё менее организованным. Символы на моей руке проникли глубоко в его структуру, перезаписывая искажённые алгоритмы.

И вдруг… что-то изменилось. Я почувствовал странное тепло, разливающееся по телу. Не болезненное, как от Бездны, а приятное, манящее.

Перед моим внутренним взором начали возникать образы. Не кошмары Бездны, а… соблазны. Вещи, которых я хотел, но которые отрицал даже перед самим собой.

Власть. Безграничная, абсолютная. Я видел себя, восседающего на троне из обсидиана и золота, под моими ногами лежали короны свергнутых богов и царей. В руке искрилась молния Громовержца, символ абсолютной власти.

Свобода. Полная, безоговорочная. Я видел себя, путешествующего между мирами, не связанного никакими обязательствами, договорами, клятвами.

Признание. Всеобъемлющее, искреннее. Я видел людей и богов, склоняющих головы не из страха, а из подлинного восхищения.

И… любовь. Настоящая, без вопросов и сомнений. Я видел тех, кто любил меня, безоговорочно и полностью, принимая все мои грани, даже самые тёмные.

Мое лицо помрачнело. Что-то было не так. Эти желания были моими, но в то же время… чуждыми. Словно их усилили, извратили, раздули до абсурда.

И тогда я почувствовал это — тонкие щупальца чужой воли, проникающие в мой разум. Кто-то пытался манипулировать мной, играть на моих сокровенных желаниях.

Разноцветные символы на моей руке внезапно вспыхнули ослепительным светом, словно отвечая на вторжение. Боль, которую я до этого испытывал, показалась лёгким покалыванием по сравнению с тем, что накрыло меня теперь…

Я закричал так, что, казалось, сами Небеса раскололись от моего вопля…

Я падал.

Сначала это ощущалось как рывок — словно нечто колоссальное схватило меня и потянуло вниз с непреодолимой силой. Я ещё пытался сопротивляться, цепляться за последние островки сознания, но вскоре понял, что это бесполезно. Бездна заполнила всё моё существо, вытесняя всё остальное.

И тогда начался настоящий полёт в никуда.

Вокруг меня была тьма. Но это не была простая темнота, какую можно встретить в ночном лесу или даже в самой глубокой пещере. Эта тьма казалась живой, осязаемой субстанцией. Она обволакивала меня, словно густая смола, одновременно ледяная и обжигающая. Я словно погружался в чернильное море, лишенное всяких ориентиров — ни верха, ни низа, ни границ.

А ещё здесь было… что-то. Или кто-то. Существа, если их можно так назвать. Они мелькали на периферии моего зрения — расплывчатые, неоформленные силуэты, которые, казалось, существовали лишь наполовину. Стоило мне попытаться рассмотреть их, как они рассеивались, словно дым. Но я чувствовал их присутствие. Всем своим существом.

Я попытался осмотреть себя, понять, в каком состоянии нахожусь, но не смог даже этого. Тело не слушалось. Точнее, я не был уверен, что оно у меня всё ещё есть. Я не ощущал ни конечностей, ни даже самого сердцебиения. Только сознание, плывущее в кромешной тьме.

Руки (если они у меня были) я не чувствовал вовсе. Там, где должны были быть переливающиеся символы, забравшие силу из метки Бездны, была лишь пустота.

Сколько времени я провёл в этом состоянии? Часы? Дни? Века? Время здесь, казалось, текло иначе. То растягиваясь до бесконечности, то сжимаясь в мгновение.

А потом я почувствовал, что падение замедляется. Я приближался к чему-то. К поверхности, дну, основанию — не знаю, какое слово подобрать для этого. Это было ощущение приближения к чему-то конкретному в бесконечном ничто.