— Только до извозчика, не забывайте о приличиях, — строго сказала она мне, краем глаза при этом следя за гувернанткой, что стояла тут же.

— Безусловно. Благодарю вас, Женевьева, за оказанную мне честь!

Пётр только хмыкнул и чуть отстал, когда я пошёл рядом с Женевьевой, не пытаясь взять её под руку. Сзади нас пошла Эльза, а за ней уже Пётр. Извозчиков на Марсовом поле стояло огромное количество, даже имелись на автомобилях, но Женевьева не спешила, медленно выбирая себе наиболее подходящего, следуя рядом со мной.

— Вам понравился полёт, графиня?

— Мне да, а вам?

— Мне тоже, даже очень. Я рад, что мне повезло с вами столкнуться и тем самым получить возможность полетать вместе на дирижабле.

— Я же говорила, что вы это подстроили, Фёдор!

— Нет, что вы, это невозможно, — запинаясь, стал оправдываться я, становясь пунцовым от смущения.

Женевьева же искоса смотрела на меня, явно наслаждаясь своим положением.

— Ну, вы же только что в том признались?

— Нет, я просто хотел сказать, что мне очень понравился полёт, и я очень рад, что повстречал вас сегодня, и вообще увидел вас. Завтра я уезжаю на каникулы и…

— А вот и извозчик, который мне больше всего подходит, спасибо вам, Фёдор, но мне пора, увидимся на занятиях после каникул.

— Увидимся, — потерянно ответил я, грустно смотря, как она садится в возок и, приветливо помахав рукой, уезжает прочь.

— Тебе повезло, Фёдор, — сказал Пётр, подойдя ко мне.

— В чём? — не скрывая своей горечи, спросил я.

— В том, что она вообще с тобой разговаривала, а могла бы только фыркать, ты ведь даже не барон, как я.

— Но…

— Без всяких НО, не хотела бы — не разговаривала. Запомни это, Фёдор, уж я сталкивался с этим кругом, родители как-то меня приводили на одно празднество в уважаемое имение, так там сразу всем указали на их место. Даже вспоминать не хочу, а Васильева тебе даже улыбалась.

— Не улыбалась она мне, не придумывай, Петя.

— Ага, ага, как же. Ладно, забудь, впереди каникулы, найдёшь ты ещё кого-нибудь себе по душе.

— Найду, — вздохнул я, — только такую уже не найти.

В ответ на мои слова Пётр запрокинул голову к небу и стал оглушительно смеяться, и долго не мог угомониться, пока я недоумённо смотрел на него.

— Ты чего ржёшь, как конь, Пётр?

— Ну ты и насмешил, ты же понимаешь, что она не ровня тебе, да и вообще, конечно, другой такой не найти, потому как она графиня, а ты пока всего лишь обычный мещанин. Так что, довольствуйся хотя бы тем, что на тебя просто обратили внимание. А если ты влюбился, а ты действительно влюбился, друг мой, то тебе стоит добиваться большего в жизни, чем смог добиться твой отец, намного большего, и даже тогда вряд ли у тебя получится жениться на Женевьеве, даже если ей нравишься. Ты же понимаешь, что её сословие просто не допустит тебя к ней. У неё отец генерал-губернатор, для них это моветон.

— Да знаю я, чего ты мне прописные истины говоришь, Пётр. Всё я знаю и понимаю, но мечтать не запретишь. Ладно, поехали отсюда, а то я замёрз, а впечатлений и так — выше крыши самого высокого здания в столице.

— И то правда, Фёдор, пошли. Как поедем? Давай на извозчике опять, хватит на сегодня приключений, да и денег мы с тобой потратили много.

— Потратили много, но зато не зря. Когда бы ещё с графиней в одном дирижабле полетали?

— Твоя правда, Фёдор. Ладно, поехали домой.

Уже на следующий день, сидя в поезде и глядя на проплывающие за окном пейзажи, я вспоминал юную графиню. И почему её угораздило родиться графиней? Была бы она обычной мещанкой, да хоть дворянкой, а не аристократкой, то я смог на ней жениться. Да, пришлось бы приложить много усилий, но цель того стоила, а сейчас…

Сейчас я мог только думать о ней и мечтать. Как же сладко щемит сердце, когда в голове возникает её светлый образ, но не надо травить себе душу несбыточными желаниями, нужно совершенствоваться и учиться. В этом залог моего успеха, а ещё мне необходимо зарабатывать деньги. Они нужны хотя бы для того, чтобы чувствовать себя лучше и позволять больше, на покупку книг, например, или на хорошую и вкусную еду, а то эти продовольственные талоны в казённой столовой уже надоели.

Как бы там ни было, постараюсь найти себе заработок, нужно только напрячь мозги. Жаль, что Ефим оказался слишком мутным человеком и любое его предложение всегда несло некий флёр двусмысленности и авантюризма, хотя я понимал, что с помощью своего дара действительно мог зарабатывать деньги, но банально опасался связываться.

Дорога домой ничем мне не запомнилась, и через три дня мой поезд подошёл к зданию железнодорожного вокзала Крестополя. По перрону сильный ветер кружил редкие мелкие снежинки, кидая их в лицо немногочисленным встречающим. Перед отъездом я отправил матушке телеграму о том, что приезжаю, и внезапно увидел её на перроне.

Маленькая, похудевшая фигурка, одетая в старомодное, но ещё очень приличное платье, куталась в шерстяную шаль, с тревогой осматривая каждый вагон и ища глазами того, ради кого она и пришла сюда.

— Матушка! — крикнул я, выходя из своего вагона.

— Сынок! — воскликнула она и бросилась ко мне.

Я неуклюже обнял мать, что оказалась намного ниже меня, то ли я подрос, то ли она в росте убавила.

— Матушка, — ласково сказал я и поцеловал её мокрые от слёз щёки. — Ты уже, наверное, замёрзла, ожидая меня?