— Я знаю, — глухо ответила графиня после паузы, — дочь… — мать на мгновение осеклась, — я обещаю тебе, что помогу, как смогу, но не рассчитывай на меня всерьёз, я могу сделать только то, что в силах, скоро вы с Юсуповым будете помолвлены, и я ничего изменить не смогу.

— А отец?

— Отец тем более, он вообще связан всеми этими договорами, у него есть репутация, которой он дорожит, так что, дорогая, всё будет зависеть даже не от нас, а от самого Юсупова.

— Значит, мне надо его дискредитировать, — сказала себе под нос Женя, но мать её всё равно услышала. Брови графини поползли вверх, она хотела что-то сказать, но, так ничего не сказав, ласково коснулась мягких и пушистых волос дочери и медленно вышла из её комнаты.

Женя вздохнула, невольно она выдала себя, но врать матери бесконечно тоже невозможно, и она ей не враг, а друг, иначе бы сказала что-нибудь после её последних слов, но не сказала, а значит, станет молчать и даже помогать, но опосредованно. Что же, а ей больше ничего не надо. Она вырвется из подлых и липких лап этого отвратного Юсупова.

Мать ушла, и Женевьеве тут же вспомнился Дегтярёв. Как он ей улыбался, какая у него, оказывается, чистая и светлая улыбка. Так может улыбаться только очень хороший человек, с которым можно идти хоть на край земли, хоть под венец, хоть на войну. Успокоенная этими мыслями, она решила почитать бульварный роман и через несколько минут погрузилась в романтические приключения влюблённой парочки, где он барон, а она — служанка его врага.

Дочитав до половины, Женевьева легла спать, и всю ночь ей снились всякие перипетии влюблённой парочки, только лицо барона полностью соответствовало лицу Фёдора Дегтярёва, такой вот сон.

Интерлюдия

Жандармский поручик Радочкин снова стоял в кабинете своего начальника, но уже не с докладом, а для получения задач. Выслушав поручения, он задал вопрос, который его сильно интересовал, и на который начальник обязательно должен ответить.

— Ваше превосходительство, позвольте поинтересоваться, как прошёл доклад у императора?

Полковник откинулся по своему обыкновению на спинку кресла и с прищуром посмотрел на подчинённого.

— А вы нетерпеливы, поручик.

— Прошу прощения, Ваше превосходительство, но доклад готовил я, и он очень важен для меня, я должен знать, каков итог, ведь вы говорили, что император, возможно, выделит средства для работы нештатной агентуры, это позволит увеличить количество филлеров и другой агентуры.

— Да, говорил. Ну, что же, задачи вы получили, и это, хочу вам сказать, ещё не всё. Император дал распоряжение о выделении дополнительных денег, но средств выделили вполовину меньше запрашиваемых, так что, нам не приходится особо обольщаться по этому поводу. Тем не менее, суммы нам выделили, а значит, приступаем к работе. Первым делом деньги пойдут на наём агентуры среди числа студентов, там возникают самые боевые настроения, да и вообще, много чего интересного происходит в их среде, так что, имейте это в виду. И особый упор мы сделаем именно на них. Поэтому, готовьтесь, господин поручик, через неделю на счёт вашего отдела будут перечислены определённые суммы, с помощью которых вы и начнёте вести работу, а также наймёте дополнительных филлеров для наружного наблюдения.

— Есть, Ваше превосходительство!

— Хорошо, вы можете быть свободны, через две недели жду от вас доклад.

— Есть! И, щёлкнув каблуками, Радочкин покинул кабинет начальника.

На следующий день у Радочкина была запланирована встреча со следователем сыскного отдела Кошко, которая и состоялась в положенное время.

— Ну что, Ростислав Игоревич, выделили вам деньги? — сразу задал волнующий его вопрос Кошко.

— Да, Дмитрий Анатольевич, выделили, к сожалению, намного меньше, чем планировалось.

— Понятно, я так и подумал. Денег нет, но вы держитесь.

— Точно так, но деньги есть. На студентов выделили в полной мере, так что, можно довольно сносно платить за получение любых сведений.

— Отлично, это совсем другое дело, я уже подобрал несколько подходящих кандидатур.

— Будьте любезны, озвучьте их.

— Минутку!

Кошко достал из кармана изрядно измусоленный листок, на котором химическим карандашом были намалёваны какие-то нечитабельные каракули, но таковыми они являлись для других, а для самого Кошко вполне себе понятные. Водя пальцем по весьма небогатому списку, он стал перечислять фамилии внимательно слушавшему его поручику.

— Тэкс… ну, и можно попробовать склонить к сотрудничеству Фёдора Дегтярёва.

— Дегтярёва? Сомневаюсь. Этот не станет, слишком честолюбив и…

— А из чувства мести? — мягко перебил поручика Кошко.

— Нет у него никакого чувства мести, защищать себя он готов, а вот мстить — не его удел.

— Ладно, тогда самый перспективный из всех перечисленных — это Ефим Трутнев, из мещан, по уши погрязший в карточных долгах. Впрочем, по последней информации их ему списали, естественно, не за просто так. Оказал он какую-то весьма солидную услугу своим кредиторам.

— Гм, я, кажется, догадываюсь, какую, если знать фамилии его кредиторов.

Кошко назвал.

— Ага, тогда всё ясно.

— Мне тоже, Ростислав Игоревич, берём его в оборот?

— Берём. Когда?

— Предлагаю через два дня. У них сейчас каникулы, и он захаживает в один игорный клуб, там у меня всё схвачено, есть свои люди, они его и подведут к нам. Можно даже сыграть с ним на деньги, умеете играть в покер, Ростислав Игоревич?

— Я предпочитаю преферанс. А почему именно покер, ведь подобные типы играют только в очко или во что-нибудь подобное? Высокоинтеллектуальные игры, где надо много думать и долго сосредотачиваться, не для них.