Распрощавшись с комендантом отправился уже наконец к месту своей будущей армейской стажировки. Точнее, меня туда повезли, со всей возможной вежливостью, каковая не привлекала бы излишнего внимания. Проходя через двор успел заметить в караулке давешнего поручика, который что-то или кого-то высматривал на улице через окошко. Или кто-то из увольнения опаздывает, или он моего не существующего сопровождающего ждёт. Если второе — то терпения ему, его много понадобится.

Сопровождающий прапорщик не знал, как ему меня с собой вести — после моего чаепития с комендантом-то, потому выбрал стиль нейтральный и отрешённый. Шагал молча сбоку и на шаг впереди, время от времени отпуская реплики, касающиеся дальнейшего маршрута, наподобие «сейчас налево» или «дальше на поезде». На поезде, точной копии того дачного, что ходил из Минска до Борисова, ехали недолго, минут двадцать. Но этого хватило, чтобы он осмелился задать давно волновавший его вопрос:

— Извини…те, а при таком тесте не проще было карьеру в корпусе строить?

— Это было бы неправильно. Даже при полном отсутствии протекции, слухи бы уверяли в обратном, так что под началом даже кровного родственника служить — развлечение на любителя. А тут и вовсе — стоит тёщу чем-то разозлить или обидеть…

— Значит, в армию?

— Нет, на «гражданке» дел выше крыши. Я служу в Седьмом отделении Корпуса, причём в Минском управлении.

— Кхм… И в каких же чинах, если не секрет?

— Если мою должность пересчитать по Табелю — получится подпоручик.

И ведь ни словом не соврал! Другое дело, что я не штатный служащий корпуса, а внештатный специалист, потому и на классный чин по должности претендовать не могу. Но этого я говорить пока не буду, чтоб не расстраивать человека — вон как он приободрился, убедившись, что мы с ним в чине на одну ступеньку отличаемся, причём я вроде как и выше, так что общение со мною всяко не зазорно.

Вышли на дачной платформе, но пошли не к посёлку, а по колее, уводившей куда-то за перелески. По дороге продолжили разговор. Прапорщик спросил, проведя руками вдоль тела:

— А вот это вот всё тогда почему?!

— Вы про форму? Бардак! — одного этого слова оказалось почти достаточно, но я уточнил: — В академии получили приказ откомандировать меня вместо сборов после окончания учёбы в распоряжение… В общем, куда мы едем. Они это и сделали, но в лоб и только то, что приказали: к присяге привели и отправили. Приказа аттестовать, хотя бы как маготехника, не было — они и не сделали. Решили, что в части аттестуют.

— Хотя бы?

— Я по диплому инженер-конструктор специального оборудования и инженер-технолог. Плюс маг уровня четыре с половиной, с синергией двух стихий.

— Так это должны на инженер-поручика аттестовать! А не вот это вот!

— Не столько «должны», сколько «могут», мне это ещё наш преподаватель военного дела в начале учебного года говорил. То есть, сам всё понимает, но — приказа не было.

За разговором я размышлял о конечной точке пути. Интересно, где разместилась новая часть? Нет, конечно, с учётом временности и дивизиона, и его здесь нахождения могли и в палатках поселить, вблизи какой-нибудь реки. Но ведь технику и оружие где-то нужно хранить?

Оказалось — совместили оба подхода. На берегу реки, тут мы с дедом угадали, что не удивительно, стояло три старых бревенчатых здания, при взгляде на которые в голове возникало слово «лабаз». Как мне объяснили позже — это на самом деле были старые купеческие лабазы, оставшиеся с прошлого века, когда по речке пытались вести торговлю при помощи мелких речных судов. Эти сооружения подправили, не без помощи армейских магов, подняли на сформированный этими же магами, только уже стихии Тверди, фундамент чуть выше колена и заменили ворота. В двух зданиях разместили грузовики, предназначенные на роль тягачей — дивизион планировался на механизированной тяге, а в третьем — сами миномёты, передки к ним и колёсные лафеты, именуемые иначе «колёсный ход». Для боеприпасов предназначили вырытые чуть в стороне полуземлянки, рядом с которыми соорудили сруб размером с сельскую избу на роль мастерской по их, то есть мин, снаряжению. Дед такой подход одобрил, сказал, что только обваловки не хватает. Я поинтересовался, что он имеет в виду, а посмотрев виды его завода зарёкся ни в коем случае не произносить это слово вслух. Поскольку то, что в армии инициатор будет первым кандидатом в исполнители уже успел узнать, а столько копать, это рехнуться можно!

Личный состав разместили в палатках, суровых таких армейских брезентовых домиках без пола, на десять сколоченных из досок не то коек, не то нар каждая. Унтер-офицеры и технические специалисты жили в палатках по четверо и спали на складных кроватях, офицеры — в палатках, разделённых на две комнаты и с ширмой в «спальне», по двое. Кроме командира дивизиона, который жил один, если не считать денщика в передней комнате. Ну, и самая большая палатка, настоящий брезентовый дом с четырьмя шпилями от опорных столбов являлась штабом.

Туда, в штаб, меня и доставил прапорщик, тут же откланявшись. Так он что, не местный?! А как же артиллерийские эмблемы в петлицах?! Знал бы — столько бы ему не рассказывал, получается — зря работал, пусть и языком. С другой стороны — привёл свою версию событий к стройному виду и отрепетировал её изложение.

В штабе меня приняли одновременно с радостью и недоумением. Радостью — поскольку у них возникли какие-то проблемы с миномётами и давно ждали изобретателя, а недоумение вызывал мой внешний вид. Пришлось ещё раз рассказывать о причинах. Ну, а поскольку офицеров дивизиона моя форма, особенно вид полководческого ордена и медальонов кабинетских подарков на солдатской гимнастёрке, коробили так, что чуть не потряхивало — то аттестацию мне провели быстро. Очень быстро, за четверть часа, включая поиск писаря и нужного бланка, на основании документов из академии о пройдённом обучении и полученных сверху бумаг о моём статусе. Мы с дедом только хмыкнули хором — версия о том, что на две недели в академии его растягивают не просто так. Мне тут же присвоили статус вольноопределяющегося первого класса, благо, это не воинское звание, а категория учёта, которую менять можно как угодно часто и в любую сторону. Звание же положили «техник-заурядпрапорщик» с квалификацией «маготехник». Командир дивизиона ещё даже извинился: