Ладно, вернёмся к окружающим красотам. Ведь не штаб военного округа, который вообще в Киеве, или хотя бы местного гарнизона! Просто одна из вспомогательных структур того самого штаба, где сидит военный чиновник, в ведении которого призыв и оформление увольнения в запас военнослужащих, да обеспечение соблюдения военными общественного порядка в общественных же местах. А самомнения у местных служителей — что вы! И здание в три этажа, с мраморной лестницей под красным ковром — явно по ней призывникам ходить не планируется. И для кого вот это вот всё? Поручик ещё бессмертный: не может же не понимать, что если «почти рядовой» является с предписанием из столицы, а его направлением к месту службы должен заниматься лично военком, то это не просто рядовой. Это вообще может выйти боком, и очень быстро — так что он так нарывается, тем более — при других нижних чинах?! Так, стоп, хватит себя накручивать — наоборот, успокоиться надо.

Перед дверью в кабинет военкома, точнее, как я понимаю, «предбанника» с секретарём, я как мог привёл себя в порядок, разгладив и вытряхнув форму. Постучавшись и войдя внутрь, убедился, что был прав: кабинет, но не начальника. Секретарь сперва с недоумением уставился на мою форму, но потом глянул на погоны, что-то сопоставил в голове, и возмущённое удивление сменилось на простой вопрос в глазах.

— Рысюхин, с предписанием из Главного штаба, для получения дальнейших указаний.

— Ждём, проходите.

Ух ты, даже на «вы», надо же! Быстро просмотрев документы, что правильно, мало ли, откуда я правильные слова знаю, секретарь сам открыл дверь в кабинет начальника. И, видимо, подал тому какой-то знак, поскольку полковник меня даже не стал ни о чём спрашивать и приятно удивил своим приветствием:

— Господин барон, проходите. Давно ждём!

На его руке я заметил такую же комбинацию перстней, что и у меня — родовой и баронский. А хороший ход: обратившись по титулу, он тем самым предложил строить дальнейшее общение как у двух равных по статусу дворян, а не как офицера с не пойми кем. Не оригинально, ход распространённый, но изящно и много говорит в его пользу.

— Здравствуйте, господин барон. Пришлось ждать на входе дежурного, поскольку часовые с этими погонами пускать отказывались, в соответствии с их обязанностями.

— А как же ваш сопровождающий?

— Какой сопровождающий? Я один приехал.

— Как один?!

— По воинскому литеру. Правда, пересадок сделать пришлось немало.

— Они там в Минском округе вообще охренели, простите за грубость?! Или это в Могилёвском штабе гарнизона службу забыли? Отправить пусть и формального, но солдата в форме одного через три губернии без сопровождения?! Вопреки наставлениям?!

— Ни те, ни другие не виноваты. Меня из академии моей сюда направляли, силами кафедры военной подготовки. Это не воинская часть вообще…

«У нас в мире — как раз воинские части».

«Что, нет гражданских ВУЗов вообще?!»

«Не так. Каждый ВУЗ кроме прочего ещё и часть при нём. Специальная часть, где сотрудники военной кафедры — офицеры, они же — постоянный состав. А переменный — из военнообязанных студентов».

'Сам же говорил — у вас мир словно бы на столетие впереди, только пути развития отличаются, из-за богов и магии. Может, лет через пятьдесят и у нас так будет. Всё, не мешай, дай коменданта послушать.

— Да, эти вообще — сборище отставников, только и сумевших, что заучить Уставы и наставления, но нихрена не умеющих их правильно применить по назначению. Нет, ну надо же — бойца одного отправить! Они хоть отдают себе отчёт, что если бы вы в дороге совершили какую-то глупость, не говоря уж о правонарушении — то отвечали бы за это именно они?! Похоже — даже не думали об этом. Расслабившиеся на гражданке идиоты…

Высказав своё мнение о моей альма матер, военком предложил перейти на общение «без чинов», заодно и познакомились, а секретарь, без дополнительных указаний ещё и чайный столик накрыл, с выпечкой и бутербродами. Интересно, если бы сюда заглянул тот поручик со входа, как бы он реагировал? Впрочем, не очень-то и интересно. Но не надо обольщаться таким приёмом. Если я позволю себе малейшую фамильярность или хотя бы почувствую себя на самом деле ровней — полковник тут же найдёт способ меня окоротить и напомнить о разнице в положении.

Пока пили чай и беседовали «о погоде» на армейский манер — то есть, об уровне бардака вокруг, в первую очередь — на гражданке, секретарь закончил подготовку всех документов и дождался сопровождающего. Таковым оказался молодой, как бы не моложе меня, прапорщик. Он, похоже, и без того был проинструктирован о правильном обращении со странным «вольнопёром третьего сорта», а уж увидев меня непринуждённо распивающим чаи с полковником и вовсе явно убедил себя в том, что мой «настоящий» чин куда выше его. Напоследок пожелал полковнику «беспросветной жизни[1]», на что он только махнул рукой, мол, должность не позволяет, несмотря на выслугу. Так что разве что при повышении или выходе в запас.

— Да, тестю тоже пришлось сначала нового назначения ждать, хоть выслуги тоже уже хватало.

— А кто у вас тесть, простите? Может, знакомы?

— Вряд ли. В пересчёте на армейские звания получается равен упразднённому когда-то бригадиру, генерал с одной звездой. Но служит он по другому ведомству. Он начальник Четвёртого отделения Корпуса в Могилёве.

Мелькнуло секундное сомнение — стоило ли «хвастаться» тем, что у меня в тестях жандармский генерал, но тут же и пропало, поскольку информация явно добавила мне очков в глазах окружающих, если не уважения, то хотя бы опаски.