Помыться, поесть и спать — на сегодня с меня хватит.

Когда я вышла за порог, солнце как раз клонилось к горизонту, подобно умелому художнику окрасив небо над рекой багряными всполохами.

— Мария, вы это… Зовите, если что, — раздался за спиной голос босса.

— Это еще зачем, спинку потереть? — не сдержалась я, устало усмехнувшись.

— Если вам не известно, раньше на Руси в банях угорали очень часто, и эта конструкция выглядит не особо надежной. Когда угарный газ попадет в парилку, вы его даже не почувствуете, потому что он не имеет запаха.

— Спасибо за вашу заботу, но можно без лекций. И так в голове гудит.

— Это не у вас в голове, а вон, — кивнул енот на разноцветное облако местной причудливой мошкары, звенящей и клубящейся в районе крыши. А я вдруг подумала: есть ли вопрос, ответа на который этот умник не знал бы?

Слушая треск поленьев и шум пара, я чувствовала, как напряжение покидало мое тело, оставляя место спокойствию и гармонии. И поступок Драгомира в моих воспоминаниях уже не выглядел таким ужасным. Подумаешь, не понравился ему своенравный енот, испортивший наш первый поцелуй. Так Валерий Дмитрич и меня с самого начала выбешивал, а теперь ничего, я к нему даже привязалась. Вот и Драгомир однажды его примет, вопрос времени. Лишь бы они до этого самого времени не поубивали друг друга.

Кутаясь в короткое полотенце, распаренная, расслабленная и довольная собой, я возвращалась в дом. Зная Валерия Дмитрича и помня его предупреждение о риске угореть, ничуть не удивилась бы застать дотошного енота прямиком под банной дверью. Даже под ноги посмотрела, подсветив факелом. Но его там не оказалось. Зато в доме меня ждал другой сюрприз.

Облачившись в чьи-то кожаные штаны и сапоги, мой босс с рельефным обнаженным торсом во всей красе расхаживал по кухне, накрывая на стол. Я даже зависла на секунду от такого эффектного зрелища.

— Валерий Дмитрич… Как это произошло?

— С заходом солнца, — ответил он, оторвавшись от заваривания чая, а взгляд его выразительных темных глаз дольше положенного замер на моей фигуре.

— Отвернитесь, пожалуйста, я переоденусь, — накрыло меня прежнее смущение. Все-таки, когда босс становился енотом, я воспринимала его иначе и общаться нам было на порядок проще.

— Раз это повторилось, смею предположить, что до рассвета я пробуду человеком, и так каждую ночь. Понимаете, что это значит? — продолжил рассуждать он, и я оглянулась, любуясь обнаженной мужской спиной и перекатывающимися под кожей мышцами. Плавание однозначно шло боссу на пользу. Самой что ли по возвращению в бассейн записаться?

— Нет, не понимаю, — отозвалась я, но отчего-то не призналась, что уже одета, позволив себе еще немного на него поглазеть без риска быть застуканной.

— А то, Мария, что мы можем подстроить наш график таким образом, чтобы вся активность приходилась на ночь.

— Это о какой такой активности речь? — разволновалась я, уже и не зная, о чем думать.

— Прием посетителей, например, или передвижение по этому миру, а днем будем отсыпаться. Так я хотя бы смогу вас защитить, и полноценно участвовать во всех процессах, не притворяясь бесполезным куском шерсти.

— Валера не кусок шерсти! И очень даже полезный, — возмутилась я, словно это задело меня за живое.

— Вообще-то, Валера — это я и есть, — напомнил неприступный полуобнаженный бог. Ой! Оговорочка по Фрейду. Строгий полуобнаженный босс, в котором сейчас мало что напоминало о прежнем милашке еноте.

Я села за стол, уж больно призывно смотрела с тарелки посыпанная сахарной пудрой сдоба, и пригубила из чашки ароматного чая.

— За новоселье! — отсалютовал мне своей чашкой Погодин.

— За новоселье! — поддержала я, и мы чокнулись по старой доброй традиции.

— Должен признать, Мария, ведьма из вас оказалась на удивление хороша и до ужаса правдоподобна, — озвучил Валерий Дмитрич, разом получив сто баллов в свою копилку.

Вот это да! Я там случайно не перегрелась в бане, и мне это не мерещится? Младший Погодин, тот самый дотошный босс и гуру продаж, отвешивал мне комплименты за чашкой чая.

— Ваш погром на кухне тоже удался на славу и пришелся весьма кстати, — призналась и я в свою очередь, ощущая внутреннюю потребность ответить на его искренность.

Валерий тепло улыбнулся, подарив мне одну из своих редких и оттого особо ценных улыбок. Он и смотрел на меня этим вечером как-то иначе, долгим проницательным взглядом, будто имел способность читать мои мысли.

— Вот здесь, справа, — тихо произнес он, и неожиданно потянулся к моему лицу.

— Что там?

— Сахарная пудра... — в мужских глазах стало совсем мало смеха. Коснувшись подушечкой пальца моей нижней губы, босс неторопливо очертил ее контур. Я же смотрела только на него, не в силах оторваться.